– А думать-то почему нельзя? – удивился Колян.
Егорша с сожалением посмотрел на него.
– Иногда мне кажется, что эти проклятущие вороны умеют даже мысли отгадывать. Ты это можешь уразуметь, бестолочь?
– Не такой уж я и дурак, – обиделся Колян. – Может, ещё поумнее тебя буду.
– Обязательно будешь, – презрительно заметил его одноглазый приятель. – Но пока помалкивай. И тогда со временем не только Кулички, но весь мир будет лежать у наших ног. Подходит тебе такое будущее?
– А это как? – изумился Колян.
– Есть у меня одна мыслишка, – задумчиво произнёс Егорша. – Но требуется еще малость покумекать, чтобы довести ее до ума.
– Что-то я тебя не пойму, Егорша, – озадаченно сказал Колян.
– А тебе и не требуется понимать, – ухмыльнулся его собеседник. – Надо только меня слушать и, главное, слушаться. Тогда всё будет хорошо. По рукам?
– По рукам, – неуверенно пробормотал Колян. И вяло пожал протянутую ему руку.
Скрепив этот странный договор рукопожатием, Егорша вернулся к делам насущным.
– Выпить бы сейчас, – сказал он, звучно сглотнув слюну. – Тогда бы и мозги начали лучше работать.
– Хорошо бы, – охотно согласился его приятель. – Только вот денег у нас мало.
Он помолчал, а потом задумчиво произнёс:
– Может, Клавка по старой памяти в долг даст? Не добром, так с перепугу. Баба одинокая, живет одна, какой ей резон с нами ссориться?
– Ага, а потом сбегает к участковому и пожалуется, – хмуро буркнул Егорша. – Так, мол, и так, два мазурика ограбили магазин средь бела дня. А тот нас, тоже по старой памяти, тут же на цугундер оформит. И на этот раз так легко мы с тобой не отделаемся. Это тебе не школу спьяну поджечь по первой ходке. Накрутят в суде лет по пяти на брата.
– Да, Клавка может, – кивнул Колян. И после паузы уныло продолжил: – Илья Семеныч тоже… Мужик он хороший, но второй раз нас не пожалеет.
– Кстати, об участковом, – сказал Егорша, будто вспомнив. – А ведь нам всё равно к нему наведаться надо, поставить в документах отметку о прибытии. Или забыл? Мы же с тобой теперь не вольные люди, будем жить под надзором. Туда не ходи, этого не делай… Эх, мать честная, и зачем ты меня родила!
Он бросил окурок под ноги и безжалостно растоптал его, вымещая свою злость.
Словно в ответ на его слова из окошка кабины выглянула голова в кепке, и прозвучал нерешительный голос:
– Эй, мужики!
– Чего тебе? – рыкнул Егорша.
– Забрали бы вы свои вещи из салона, – попросил водитель. – А то мне ехать надо. Сколько я могу ждать?
– Столько, сколько надо, – сплюнув на землю, ответил Колян. Но неожиданно он сменил сердитый тон на дружелюбный: – Послушай, Георгий, а ты деньгами не богат? А то нам с другом на бутылку не хватает. А как без неё возвращение домой отметить? Ты-то должен понимать.
– Так вы мне даже за проезд не заплатили, – грустно напомнил Георгий. – Считай, бензин и тот сегодня не окупил.
– Да мы отдадим, ты не сомневайся, – попробовал уговорить его Колян. – Или ты меня не знаешь?
– То-то и оно, что знаю, – вздохнул Георгий. И, набравшись мужества, решительно отрезал: – Нет у меня денег. И не просите!
Колян хотел ещё что-то сказать, но его остановил приятель.
– Не унижайся, друг, – сказал Егорша тоном проповедника. – Будет и на нашей улице праздник, не только поминки.
После этого он обратился к водителю:
– А ты, Георгий, уезжай, от греха подальше. Бог тебе судья за твое жестокосердие.
– Что-то не пойму, в чём я провинился? – удивился мужчина.
