Я хочу спросить его об этом, но тут он облегченно вздыхает, и его расфокусированный взгляд снова становится осмысленным.
– Она все еще жива. Я знал, что она должна быть жива, но поскольку ты ничего о ней не знаешь, я испугался… – Он мотает головой, словно затем, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. – Но с ней все в порядке. Тебе надо будет познакомиться с ней. Возможно, ты сможешь взять меня с собой. Она сердится на меня вот уже тысячу лет, но я знаю – она скучает по мне. И мне тоже очень, очень ее не хватает.
– Она жива? – спрашиваю я, и меня охватывает волнение. – Значит, на свете есть еще одна горгулья? А я считала, что мы единственные.
На лице Алистера отражается изумление.
– Начнем с того, что твоя бабушка укусила бы тебя – или превратила во что-то склизкое, – если бы хотя бы заподозрила, что ты приняла ее за горгулью. Она любит меня, но смотрит немного свысока на нас, существ из камня.
Он смеется, закатив глаза, и на мгновение у него делается мальчишеский вид – сейчас он совсем не похож на измученного Неубиваемого Зверя, которого мы так старались освободить. И я смеюсь вместе с ним.
Но затем он становится серьезным.
– Твоя бабушка – моя пара, любовь всей моей жизни.
Мое сердце разрывается от мысли о том, чего он не сказал – что он провел в разлуке со своей парой тысячу лет. Я думаю о Хадсоне, о том, какой защищенной и счастливой чувствую себя в его объятиях, а затем начинаю думать о том, каково бы мне было в разлуке с ним. В разлуке не на день или два, а на целую вечность.
Это тяжело, это невозможно даже представить. И из-за этого я еще больше сочувствую Алистеру и его паре, кем бы она ни была.
Он пытается сморгнуть слезы, чтобы скрыть их от меня.
– Как ты думаешь, ты смогла бы доставить ее сюда, к нам? Хотя бы ненадолго? Мне так ее не хватает.
– Я… – Мой голос срывается, и я откашливаюсь, пытаясь придумать, что ответить ему. Я бы с удовольствием доставила ее сюда, если бы знала, где мы сейчас находимся. Или где находится она. Или как я перенесла нас обоих в это место, которого никогда прежде не видела и о существовании которого даже не подозревала.
– Я была бы рада это сделать, – наконец говорю я, потому что это правда. – А ты знаешь, где сейчас твоя пара?
– Нет, не знаю. Я просто предположил, что она уже смогла отыскать тебя… – Он замолкает, тяжело вздохнув. – Что ж, жаль. Я очень надеялся, что увижу ее сейчас, а не потом. Она приглушала голоса в моей голове, когда никто другой и ничто другое не могли этого сделать. И я надеялся, что она сделает это, чтобы я смог помочь тебе разработать стратегию для предстоящей битвы.
Эти слова ошеломляют меня.
– Значит, только она может заглушить эти голоса? – спрашиваю я.
– На данный момент да, – мрачно отвечает он.
– Несмотря на то, что они мертвы? Они все равно разговаривают с тобой?
– Мертвы? – На его лице отражаются растерянность и обида.
– Я хочу сказать, что они исчезли. – Я быстро меняю галс, потому что мне совсем не хочется обидеть его. – Несмотря на то, что они исчезли?
На сей раз у него делается озадаченный вид.
– Горгульи никуда не исчезали, моя дорогая. Они окружают нас со всех сторон и не перестают говорить ни на миг.
Теперь растеряна уже я сама.
– Что ты хочешь этим сказать? В каком смысле они окружают нас со всех сторон?
Возможно, столько лет в изоляции повредили его рассудок больше, чем я думала.
– Они окружают нас со всех сторон, – повторяет он и машет рукой, словно зазывала на карнавале.
