Кровопускательница подняла руку, будто готовясь заморозить их всех опять. И тут я подаюсь вперед и цежу сквозь сжатые зубы:
– Перестаньте. Перестаньте разыгрывать из себя бога.
Ее губы растягиваются в ухмылке – похоже, мои слова позабавили ее.
– Ты просишь о невозможном – о том, чего не знаешь, Грейс.
– Да ну? Почему же?
Какое же самомнение надо иметь, чтобы так ответить?
– Вообще-то мне трудно не разыгрывать из себя бога, – говорит она наконец. – Если учесть, кто я.
– Самая древняя из всех вампиров? – Я произношу это таким тоном, чтобы было ясно – я не считаю, что это большая честь.
– Богиня хаоса, – отвечает она, и ее зеленые глаза снова начинают странно поблескивать, от чего мне становится не по себе. – А что касается твоей зеленой нити, которую ты то и дело задеваешь, то да, она в самом деле связывает нас – потому что ты моя внучка.
Глава 42. Не думаю, что для этого есть своя хромосома
Ее слова повисают в воздухе, словно граната с выдернутой чекой. Проходит всего несколько секунд прежде, чем происходит взрыв.
Все потрясены.
Мэйси шумно втягивает в себя воздух.
Мекай отшатывается.
Иден бормочет:
– Вот это да.
Даже Флинт, обычно мрачный, как туча, ошеломленно спрашивает:
– Что она сказала?
Только Хадсон и Джексон никак не реагируют на ее слова, и у меня стынет кровь. Я поворачиваюсь и смотрю на них, чтобы понять, верят ли они ей. Чтобы понять, верю ли ей я сама.
Хадсон продолжает стоять, прислонясь к стене, но в нем чувствуется напряжение, которого прежде не было. В нем появилась настороженность, свидетельствующая о том, что, как бы он ни тщился изобразить безразличие, он внимательно прислушивается к этому разговору и что, возможно, – возможно – Кровопускательница не сказала ничего такого, что могло стать для него шоком. До чего же еще он смог додуматься благодаря своему чересчур острому уму и почему не счел нужным поделиться догадками со мной?
Когда наши взгляды встречаются, он чуть заметно улыбается. В его улыбке читается ободрение – ободрение, поддержка и вера в меня, заставляющие меня поверить в то, что я могу все – даже противостоять Кровопускательнице, причем на ее же территории.
Джексон же, похоже, так же потрясен, как и я, а еще чертовски зол.
– О чем ты говоришь? – спрашивает он, встав за моей спиной. – Ты же вампир…
– Я решила быть вампиром, – отзывается она. – Точно так же, как моя сестра решила быть человеком. А Грейс – горгулья. Но почему все должно этим ограничиваться?
– Значит, вы могли решить быть чем-то еще? – вырывается у меня. Все это противоречит моему самоощущению, которое говорит мне, что я являюсь горгульей на клеточном уровне. Могла бы я стать кем-то другим, будь у меня такая возможность?
Кровопускательница поднимает одну царственную бровь.
– Конечно. Я создала сверхъестественных существ из источника моей силы, так что все они – часть меня, а я – часть их. Все мои создания прекрасны и совершенны. Ну, кроме… – она переводит взгляд на Флинта, – драконов. Я никак не могу поверить, что после того, как я дала вам такую силу, вы позволяете золотым побрякушкам ставить вас на колени. По большому счету вы слабые существа.
Флинт с рыком прыгает вперед и приземляется перед Джексоном.
– Ах ты су…
Но его речь обрывается, когда она впечатывает его в ближайшую стену. Джексон бросается к нему, но он не принимает помощи и сам встает на ноги. Не желая спускать Кровопускательнице оскорбление, нанесенное его народу, он пытается кинуться на нее – чем она, похоже, весьма и весьма позабавлена, – но Мекай и Иден тут же преграждают ему путь.
