Испытания жизни - страница 3

– Мама, что с тобой происходит? Часом, не приболела ли ты у меня? Я думаю, что ты целый день на ногах и как тебе после хлопот не устать. И в комнате душно стало у нас. Я думаю, что к вечеру гроза соберется.

– Ты за меня Эдик не волнуйся. Я вспомнила н молодость и мне на время жалко себя стало. Хотя мои воспоминания пустяки, но слезы почему-то сами текут из глаз. Мне надо заботиться и думать о тебе и как тебя лучше устроить в семейной жизни. Главное для тебя, не упустить из рук эту девицу, – и мать незаметно для окружающих показала глазами на Машу.

Девушка с рассеянным видом, обдумывая что-то про себя, механически водила десертной ложечкой по нетронутому куску, только что поданного сливочного торта. Мысли Марии были далеки от всех собравшихся людей, и она, сейчас, прокручивала в гудящей от нервного напряжения голове, предстоящий разговор с Александром. Она должна обязательно поговорить с ним завтра. До сих пор, по мнению Марии, он оставался большим ребенком с устоявшимися капризами и причудами. «Немало мне придется поработать с ним, если я, наконец, решу создать семью с этим молодцом. А у меня не было с ним настоящего искреннего, откровенного разговора, который может все объяснить и расставить вещи по своим местам. Одного разговора по душам может и не хватить, но он может многое показать и рассказать о намерениях моего друга». Размышления Марии внезапно прервал сквозь однообразный, монотонный гул застолья, голос комдива Истоминского.

– Сейчас я предлагаю тост, и выпить за нашу Красную Армию и нашего выдающегося полководца и вождя товарища Сталина!

Подобный тост требовал обязательной поддержки и присутствующие, в том числе и Маша, дружно поднялись, чокаясь бокалами с окружающими и улыбаясь при упоминании имени великого вождя.

– Прошу вас присесть!

Кирилл Сергеевич не спеша снял китель и, оставшись в одной белой сорочке, вытер вспотевший лоб большим клетчатым платком.

– Какая сегодня стоит духота, да и тучи дождевые появились. Ощущения такие, что к ночи гроза может разразиться.

– А что нам ее бояться. Мы все дома и надежно укрыты от любого ненастья, – поддержал замечание генерала, Александр.

– Мы можем дать отпор любому нашему врагу, как внутреннему, так и внешнему. Генерал вы же только, что сказали, что наша Красная Армия самая сильная и непобедимая. И она разобьет любого врага, в случае нападения на нашу Родину. А, что Кирилл Сергеевич, ваши отцы-командиры говорят о предстоящей войне с немцами? Гитлер фактически завоевал всю Европу. Правда, у нас с Германией имеется мирный договор, но мне что-то не верится в его надежность.

– Ну, для войны у нас нет никаких оснований, мой юный друг. В стране все под контролем и товарищ Сталин знает, что надо делать. Ты и Эдуард продолжайте ловить бандитов и врагов народа, а мы военные – будем защищать весь народ от внешних врагов. А теперь дамы и товарищи, настала пора что-нибудь спеть. Да такую песню, чтобы и за душу брала, и настроение наше улучшило. Чтобы вы мыслями, кто из нас постарше, сумели перенестись в другую пору, пору нашей молодости.

Кирилл Сергеевич стал выводить вначале про себя, а потом громче и громче слова и мотив известной песни: «Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой…» Настроение у генерала бодрое и приподнятое. Он чувствовал помолодевшим на целых двадцать лет, полным сил и внутренней энергии. Александр подхватил слова песни и стал приятным, мелодичным баритоном дополнять и слегка опережать хрипловатый голос генерала. Все остальные присутствующие не пели, а раскрывали влажные от еды и напитков губы и чуть-чуть иронично улыбались при виде старающихся изо всех сил импровизированных певцов. Одна Мария своим отсутствующим выражением лица давала знать всем, что она по-прежнему далеко от мыслей, и чувств, собравшейся компании. Девушка испуганно вздрогнула, когда самодеятельный дуэт неожиданно оборвался и послышались негромкие хлопки слушающих, подбадривающих ими скорее себя, чем только что закончивших выступление певцов.