Истина и судебная достоверность - страница 20

Оппоненты могут возразить против этого предложения, заявив, что такая норма права даст чрезмерные права судье (пожалуй, другое возражение придумать трудно). Однако, во-первых, на то судья и является судьей, чтобы в каждой жизненной ситуации разбираться не только умом, но и сердцем. В противном случае можно было бы процедуру судебного разбирательства поручить компьютеру, который даст в каждом конкретном случае верную юридическую квалификацию возникших отношений и отсчитает среднестатистический выход с учетом рамок нормы права (читай – отсчитает срок или сумму…). Во-вторых, поднятый вопрос частично решен в ряде отраслей права. Например, уголовное право знает институт оценки судом конкретных обстоятельств дела в качестве исключительных, который в итоге позволяет суду выйти за нижние пределы санкции конкретной статьи УК РФ. Трудовое право позволяет в исключительных обстоятельствах взыскать ущерб с причинителя вреда не в полном размере (ст. 250 Трудового кодекса РФ), а судебная практика – восстановить на работе лицо, которое с формальной точки зрения было уволено правильно.

Поставленная проблема – лишь одна из целого ряда теоретико-практических проблем, которые ярко высвечиваются, если судебную практику изучать через призму научного, теоретического анализа или если к научным проблемам теории права приближаться, не снимая судебной мантии. Сказанное с очевидностью подтверждает тезис об имманентной связи теории и практики. И если на стыке наук или научных направлений иногда возникает великое таинство – зарождаются значительные теоретические открытия, то на стыке теории и практики постоянно существует великое таинство – действует вечный и универсальный двигатель общественного прогресса, вырабатывающий энергию путем синтеза «живой» теории и «дальновидной» практики.

Завершая рассуждения о правопонимании, следует отметить, что, по нашему мнению, только нормативное понимание права может иметь прикладное значение, поскольку отражает жизненные реалии и соответствует потребностям общества в его функционировании.

Доктрина разделения властей не нова. Анализируя ее, Петр Баренбойм утверждает: «Ожидать прихода к власти самых добросовестных, порядочных, честных и умных людей современности – столь же недостижимая цель, сколь и не соответствующая самой сути государственной власти. Хорошая конституционная схема должна быть рассчитана на средний для общества уровень обычных, достаточно мелких страстей и помыслов заурядных людей с поправкой на быструю потерю у них реальной самооценки и возможности самокритики. Разделение властей потому и является важнейшей государственно-правовой доктриной, что предусматривает конституционный баланс для всегда несбалансированных самолюбий государственных чиновников… Краеугольным камнем доктрины разделения властей является сильная, независимая и равноправная с законодательной и исполнительной властью судебная власть»[43].

Ссылаясь на достоверный исторический материал, П. Баренбойм убедительно доказал, что доктрина разделения властей не является изобретением Нового времени, ее корни уходят в глубокую древность, подобно истокам государства и права.

В основе доктрины разделения властей лежит идея такой организации механизма государственной власти, при которой в обществе будет достигнуто господство права, т. е. государственная власть будет «связана» правом. Это объективная потребность гражданского общества, нуждающегося в защите свободы, прав и безопасности своего существования. Вместе с тем история свидетельствует о том, что каждый обычный человек (за крайне редкими исключениями, вызванными, скорее, слабостью, нежели силой), так или иначе достигший власти, рано или поздно непременно начинает ею злоупотреблять, открыто стремится расширить ее, проявляет явную вражду к каждому, кого заподозрит в притязаниях на эту власть, и принимает все меры к тому, чтобы ее не потерять. Как ни печально это осознавать, но данная психологическая закономерность относится в той или иной мере ко всем. В этой связи как на положительный момент в изменении правового статуса судей следует указать на ограничение времени выполнения судьей функций председателя суда. Однако стремление отдельного индивида к узурпации и злоупотреблению власти проявляется и в коллективной узурпации власти, и коллективном злоупотреблении ею. История человечества свидетельствует о том, что узурпация и злоупотребление властью индивидом или коллективом людей (во всевозможных организационных формах) являются закономерностью, которая побудила великих ученых древности и современности направить свои усилия на создание такого механизма государственной власти, когда, с одной стороны, при сохранении тенденции к узурпации власти и злоупотреблению ею, с другой стороны – в интересах всего общества, в целях защиты прав и свобод личности, создаются условия, исключающие произвол власти. История сегодня подтверждает жизненность этой идеи в рамках концепции существования и развития правового государства – идеи разделения властей (законодательной, исполнительной и судебной), в которой важное значение имеет система сдержек и противовесов. Данная система предполагает, в свою очередь, наличие реальных рычагов у каждой из трех самостоятельных ветвей власти, с помощью которых она (эта власть) может исключить перспективу узурпации власти другой или другими ветвями власти.