От рассказа Алёны становится жутко, но вместе с тем я чувствую какую-то поддержку. Она не осуждает ту девушку, а значит и меня бы не осудила, решись я открыться ей. К тому же мне понравилась идея со спреем. Радикально, конечно, но подобные вещи в экспедиции всегда под рукой. Надо научиться защищать себя.
Наконец приходит долгожданный день. Не зря я столько убивалась над лабораторными и рефератами. Экспедиция из восьми человек, включая Ольгу Дмитриевну и меня, отправляется в исследовательский лагерь в тайге. До Усть-Сибирска мы доезжаем на электричке. На станции нас встречает знакомый Ольги Дмитриевны на Пазике и увозит в лагерь. Я впервые оказываюсь в подобном месте, а потому без конца кручу головой по сторонам, пытаясь разглядеть всё и сразу.
Первое, что бросается в глаза — это лес, обступивший лагерь сплошной стеной, глухой, высокий и непроглядный. Он завораживает своей красотой, пугает шорохами и скрипами, манит загадками и тайнами. Мне слышится странный шепот в шуме ветра, в ветвях деревьев. Кажется, что кто-то зовёт меня и я следую за ним вглубь леса до тех пор, пока один из ассистентов Ольги Дмитриевны не окликает.
— Макарова, ты куда?!
Я прихожу в себя и спешно возвращаюсь назад. Начинаю разбирать вещи, что мы привезли с собой: наши рюкзаки отдельно, отдельно воду, провизию, оборудование. Лагерь состоит из трёх небольших деревянных домиков и пристройки. Поскольку женщины и девушки оказываются в меньшинстве, нам предлагают выбрать дом самим. Мы с Ольгой Дмитриевной осматриваемся и выбираем тот, что поближе к деревянному туалету. Я разбираю свой рюкзак, проверяю на всякий случай сигнал мобильной связи. Естественно, он здесь отсутствует. Но Ольга Дмитриевна говорит, что в случае необходимости мы сможем связаться с цивилизацией по рации. Мне немного тревожно, но я понимаю, куда собиралась.
До вечера мы осваиваемся. После за ужином Ольга объясняет мне план исследовательской работы, говорит что-то о графиках и журналах. Просит держать мобильный при себе, чтобы всегда иметь возможность сделать фото, если фотокамера занята кем-то другим. Я слушаю её вполуха, а сама вслушиваюсь в этот таинственный шёпот. Мотыльки кружат над столом, рядом потрескивает костёр. Ребята переговариваются о чём-то, но всё это лишь фон.
— Иди к нам. Мы здесь...
Я оборачиваюсь по сторонам, вглядываюсь в темноту. Но разумеется, не вижу ничего кроме бесконечных кедров.
— Майя, ты слушаешь? — Ольга Дмитриевна касается моей руки, и я вздрагиваю.
— Что?
— Иди-ка ты отдыхать, — качает головой она. — Совсем носом клюёшь.
Спорить с руководительницей нет смысла. Тем более, что я действительно чувствую себя абсолютно обессилевшей. Ночью мне снится сон: огромное кострище и множество полуобнажённых мужчин, произносящих в трансе какие-то слова, будто заклинание. Я просыпаюсь в холодном поту рано утром. За окном ещё стелется молочно-белый туман. Наспех надеваю свой спортивный костюм и бегу до туалета. Слышу подвывание волков где-то вдали.
На обратном пути прохожу мимо нашего стола под открытым небом и вижу рядом с ним щенка. То, что в лагере нет собак, а щенков и подавно, до меня доходит не сразу. А когда доходит, то я, добрая душа, с какого-то перепугу решаю отвести его обратно в лес. Срываю стебель бурьяна и подгоняю его к тропинке, ведущей прочь из лагеря. Он рычит и тявкает, но идёт, потому что стебель с листьями большой и страшный.
