Я вошла в подъезд, приветливо поздоровавшись с консьержем, поднялась на второй этаж и достала из сумочки ключи. В это время дня мой драгоценный муж должен быть на работе. Приготовлю что-нибудь поесть, пока его нет, подожду. А там посмотрим. Быть может, удастся поговорить по душам. В конце концов, мы женаты, а брак так и не консуммирован. Между силой и долгом я выбираю второе: только потому, что надо соблюдать договор. Ну, и наказать Ромео за супружескую неверность тоже надо. Не всё коту масленица.
С порога я услышала голоса и удивилась. Даже не обеденное время, что Ромка делает дома? Прошла через гостиную, машинально отметив, что по телику идёт странный фильм, толкнула дверь в спальню и застыла на пороге.
Ромочка делал то, что он умел лучше всего — занимался любовью с кем угодно, только не со мной.
Под его гладким мускулистым телом, под шёлковым покрывалом, на шёлковых простынях, на моей кровати, стонала, как заправская порноактриса, пухленькая блондинка с длинными гелевыми ногтями, которыми она впилась в плечи мужа. Моего мужа! Вот овца! Хотя нет, не овца… Она… Ну блин с оладушками! Она человек! Ромео шпилит человечку! Докатились…
Убить их сразу обоих?
Или только её?
Нет, покалечить.
Выдрать пергидролевые пряди, чтобы несимметрично было?
Тёмная сторона, что скажешь?
«Не стесняйся, дорогая, бей, круши, ломай! Заслужили!» — она вообще за любой кипиш.
«Не опускайся до их уровня, ты же ведьма из старинного рода!» — а светлая сторона против.
«Какая к шабашу разница?! Вломить им надо!»
«Нет, нет, ты же не базарная торговка! Ты Велизарова!»
«Тем более! Барсик, по ходу, оборзел слишком!»
«Наш метод — холодная месть, не надо действовать необдуманно».
Я прищурилась на синхронно двигающиеся в порыве страсти тела, потом развернулась и вышла из спальни. Огляделась. Телевизор жалко. Сломать о спину Ромео картину в тяжёлой раме? Не-е-ет, я пойду другим путём.
На журнальном столике стояла ваза с начинающими увядать свадебными букетами. Хорошая большая, круглая ваза, полная подтухающей воды. Вытащив цветы и отбросив их на пол, я двумя руками подняла вазу и понесла в спальню.
Холодный душ заставил Ромео заорать, а овцу — взвизгнуть неестественным голосом. Скатившись с девицы, мой муж сфокусировал взгляд на вазе, потом на мне, и я с чувством глубокого удовлетворения увидела страх в его глазах.
— Ю… Ю… — заикнулся, сглотнул, и наконец выговорил: — Юленька?
— Кто это? — недовольно протянула девица. Ромео промолчал, бледный, как простыня. Ну чего ж ты молчишь, поганец? Скажи что-нибудь уже!
— Рома, кто это? — настойчиво повторила эта овца, а проблеял мой муж:
— М-м-м… ну… э-э-э…
— Ромочка, — тихо произнесла я, — не молчи, Рома. Это отягчает хм-хм твоё положение.
Он бросил на меня быстрый взгляд и оценил угрозу.
— Это моя жена, — ответил неохотно. Овца отпихнула его, прикрываясь покрывалом:
— Ты не сказал, что у тебя есть жена!
— Я… не думал…
— Что будем решать?
Мой голос был спокоен, но внутри бушевал пожар, адово пламя пожирало мою душу, а тёмная сторона улюлюкала, пожирая попкорн: «Вломи ей! Вломи ему! Наколдуй рога и копыта обоим!» Я предоставила светлой стороне разбираться с ней, а сама просто стояла и смотрела на Ромео. Он занервничал, заёрзал под простынкой, а потом рявкнул:
— Пошла вон!
— Кто? Я? — синхронно уточнили мы с овцой. Муж явно профейспалмил где-то внутри и пояснил, кивнув блондинке:
