И за окном ничего не видно, только огни на крепостной стене, а дальше все черно– серое. И вдруг стало так тоскливо... Мама там, скорее всего, с ума сходит. Папа гоняет всех, лишь бы головы не рубил. Больше всего, конечно, достанется дяде Асвёру. Хельга поняла, что плачет, только когда увидела капли на тыльной стороне ладони. Оказывается, слезинки с носа капают на руку. Вот плакать красиво она не умела. Чтобы аккуратно так, как должна плакать истинная леди. А не как она: с соплями, икотой, распухшим носом и красными глазами– щелочками после. И вообще, сейчас– то чего опять реветь? Завтра домой.
– Хватит, – Хельга, шмыгнув носом, отбросила расческу и поднялась с покрывала. – Спать! Утром будет солнце. Меня отправят домой и забуду все как страшный сон.
Скинула тапки и забралась под одеяло, даже раздеваться не стала. Поворочалась с боку на бок, но сон не шел, было как– то тревожно. В итоге пришлось двигать кресло к двери, чтобы если кто вздумает войти, этого не получилось хотя бы сразу. И подсвечник переставила ближе к кровати, чтобы под рукой было. Только после этого, затушив свечи, смогла задремать. И все равно просыпалась: казалось, что дверь открывается и ножки кресла со скрипом ползут по камням пола.
Очень страшно, оказывается, чувствовать себя спокойно без привычной охранной магии. Нормально уснуть удалось только под утро, и то потому, что вымоталась окончательно. И пропустила скрип тех самых ножек!
– ...ть! Бездна! – кто– то ругнулся, совершенно не сдерживаясь, после того, как звякнула посуда, ударяясь о пол. – Создатель, за что? – и Хельга узнала голос Мистивира.
А потом Хельга наблюдала за полетом кресла и появившимся в дверном проеме злом командире крепости.
– Мог бы и постучать! – фыркнула она, задирая нос. – Вас не учили, что, прежде чем войти в комнату к леди, нужно стучать?
– А просто леди дрыхнет, как беар в зимнюю спячку, – Мистивир прожег взглядом встрепанную драконицу, сонную, недовольную и раскрасневшуюся. От смущения или возмущения – вот в чем вопрос. – Я за твоим завтраком. Повторным.
Сказано было таким тоном, будто она непослушный ребенок, доставляющий слишком много хлопот. Поэтому показала язык. Да, некрасиво, невоспитанно и всё такое. Но бесит! Вот прям с самого утра!
Мистивир так хлопнул дверью, что даже подпрыгнула. И замок повернуть не забыл. Мда, вот если он пожалуется папочке, то получит уже она. Вот ну что ее толкает на такое поведение? А то, что держит ее за ребенка. Обидно. Пришлось вставать и плестись в ванную, надуться и остаться в кровати будет подтверждением ее капризности.
За дверью послышались голоса, а когда она распахнулась, то Хельга увидела, что один из драконов убирает ее несостоявшийся завтрак. Мистивир вернулся с другим подносом. Молча прошел к столу, сгрузил завтрак. Так же молча перенес кресло к камину и уселся в него. Так бы и запустила в него чашкой! Мог быть и радушнее побыть. Скорее бы домой.
– Домой ты сегодня не попадешь, – ворвался в мысли равнодушный голос Мистивира.
«Дзыньк» – это на тарелку упала чайная ложка.
– Почему?! – Хельга аж со стула подскочила. Не хочет она здесь задерживаться! С ума сойдет, сидя в запертой комнате.
– Буря, – коротко ответил вредный страж. Будто одним словом можно всё объяснить. – Вторая подряд, – добавил так мрачно, что даже мурашки по спине пробежали.
– А можно объяснить нормально? – вскипела Хельга. – Ну подует ветер, и что с того? Значит, не с утра, а в обед вернешь меня домой. И вообще, – она обошла кресло и встала перед драконом, сложив руки на груди. – С каких это пор драконы боятся ветра, а? – ехидненько так спросила. – Или мы не успеем улететь?
