Каменный фонтан был девственно сух, часть деревьев склонилась друг к другу под весом несобранных фруктов. Другая же часть тянула ветви к небу, как будто пыталась докричаться до кого-то там сверху, попросить о пощаде…
Здесь как будто была вечная осень – не с огненной-рыжей листвой, а серая, смятая, как газетный лист.
Ей стало любопытно. Приходит ли Кэррол в сад, чтобы подумать? Читает ли здесь умные книжки или, наоборот, отдыхает от работы, глядя в пустоту?
Не приходят ли ему в голову мысли, что он – настоящий монстр? А если приходят, грустит ли он по этому поводу или наоборот, гордится? Скорее всего второе.
Она вернула занавеску на место – смотреть больше было не на что.
Справедливости ради, стоило заметить, что к вечеру в животе у Лидии начали происходить метаморфозы. Она была голодна, это очевидно. Но голод – это такая ерунда по сравнению с острым желанием проучить этих животных.
Особенно – вожака.
Девушка с милой улыбкой принесла ей ужин. На подносе стояло ароматное жаркое, свежие булочки и горячий кофе. У Лидии во рту собралась слюна. Она отвернулась, обнимая себя руками за плечи:
– Я сыта.
Девушка сочувствующе ей улыбнулась, бросила взгляд на ее шею:
– Ты слаба. Нужно поесть.
– Нет, я не слаба. И я сама решу, что мне нужно.
– Я не желаю тебе вреда.
– Знаю. Но ты служишь Кэрролу Локвуду. Так что уходи и забери все то, что ты принесла.
Это был не бойкот и не голодовка. Лидия просто хотела, чтобы ее отпустили. Она понятия не имела, кто она здесь. Пленница? Гостья? Ну да, с гостями ведь именно так и обращаются.
Девушка тяжело вздохнула.
– Мне передать что-нибудь хозяину? – спросила она.
Лидия повернулась и оглядела ее быстрым взглядом.
– Передай, что я хочу видеть его лично. Пусть явится и объяснит, по какому праву он держит меня здесь, и что ему от меня нужно.
Лицо девушки вспыхнула, она явно была не в восторге от идеи передавать хозяину эти слова.
Но Лидия больше не заговорила с ней, так что девушка ушла, тяжело вздохнув.
Вэл пришел через три минуты.
Даже не пришел.
Он влетел в комнату, в его руках был все тот же поднос, и он схватил Лидию за плечи, усаживая на стул. Руки его были очень сильные, взгляд – злой.
Он сел на Лидию сверху, едва не придавливая ее своим весом, и начал выплевывать предложения по слову:
– Все. Разговоры. В этом доме. Доходят до Кэррола. Через меня, – он поднес булочку к ее лицу. – Либо ты съешь это сама, либо я затолкаю это в тебя… И тебе не понравится.
Лидия не знала, что в ней сейчас преобладало – злость на него или страх.
С одной стороны, Вэл выглядел как человек, с которым лучше не шутить. А с другой – она не верила, что он может причинить ей вред.
Она вспомнила то, что случилось в лесу. Как они набросились друг на друга, словно сумасшедшие, как его горячие губы целовали ее, как язык проникал в ее рот, как она стонала, толкаясь в его тело, сливаясь с ним…
Она сглотнула слюну, взгляд сам упал на губы Вэла, и она неосознанно облизнулась. От Вэла это не ускользнуло, он нахмурил брови, и Лидия подумала, что сейчас он накажет ее. Очень грубо и неэротично.
Она задыхалась. Грудь ее вздымалась, сердце колотилось, как ненормальное.
Лидия приоткрыла рот, и Вэл поерзал на ее коленях. Удивительно, но он не наваливался на нее всем своим весом, словно боялся раздавить. Он выдохнул, трогая пальцами ее губы, очерчивая их контур. А потом поднес кусочек булочки к ее рту, и Лидия откусила кусочек, глядя ему в глаза.
