Истины нет. Том 2 - страница 31

Аббук широко улыбнулся, показывая почерневшие зубы, и глубоким шипяще-хриплым голосом сказал:

– Делайте, как я говорю, и не только останетесь живы, но и будете вознаграждены. Великий Король Кашш держит обещания. В противном случае примете смерть жуткую, лютую.

Аббук повелительно указал на кресла.

– Садитесь. Слушайте.

Сил сопротивляться не было. Марк безропотно опустил меч и сел, словно чужая воля полностью подчинила его. Призрак преклонил колено, опустив голову. Глаза его почернели и заструились фиолетовым дымом.

Кардарах беззвучно скользнул с ветви кряжистого дерева, широко распластав крылья. Просел до самой земли и, набирая высоту, стремительно понесся прочь.

Кардинал невидящим взглядом смотрел на огонь. Небольшой, но жаркий костер жадно облизывал рыжими языками толстые поленья, сложенные шалашиком. Искорки веселой чехардой стремились вверх, кружась каруселью вокруг едва заметного столбика дыма. Яркие, полные жизни, они взлетали все выше и тускнели, мертвым пеплом опускаясь где-то за кругом света от костра, одинокие в темноте. Легкий ветерок жонглировал ими и игрался, то ласково обнимая, то грубо расшвыривая.

Ночное небо было настолько черным, каким только может быть, без единого светлого пятнышка. Ни звезд, ни луны, будто где-то там, высоко, угрюмые, мрачные, полные слез тучи утопили их в своей печали. Шелестела, перешептываясь, листва, трещал огонь, тихо фыркали кони, иногда бряцало оружие охранения.

Яркие четкие хлопки жестких крыльев вырвали кардинала из транса. На его предплечье уселся кардарах. Грюон согнул руку в локте, и крючковатый клюв птицы оказался напротив носа хозяина. Они встретились взглядами и замерли, не моргая, будто играя в гляделки. Через несколько минут птица забила крыльями, громко крикнула и, подброшенная вверх рукой пресвитера, растворилась в ночном небе. Грюон улыбался. Снова вальяжно уселся возле костра, на мягкие подушки, укрыл ноги теплым меховым покрывалом и потянулся к кубку. В неровном свете костра блеснули самоцветы, кольцом обнимающие золотую чашу. Кардинал сделал глоток. От холодной родниковой воды ломило зубы, но он залпом осушил кубок и отставил его в сторону.

– Старик, я знаю, ты не спишь, – проговорил Грюон.

Взял длинную палку и пошевелил приунывший костер. Искорки гурьбой ринулись в небо. Растревоженное пламя с новой силой затрещало дровами.

– Подходи ближе.

Волдорт неуверенно вышел из шатра и присел на толстое бревно рядом. Кардинал усмехнулся и указал длинным пальцем на одеяла у костра.

– Закутайся, что-то холодно нынче. Бери любое.

Священник не стал отказываться, выбрал небольшое, подбитое горностаем одеяло и накинул на плечи. Тотчас стало тепло и уютно.

– Вот так вот, брат, сиживал я в молодости у костра. В основном в военных походах. Ты же знаешь? Когда-то я был военным капелланом при третьей кавалерийской бригаде первой армии. Вот так насмотришься днем на раненых, изувеченных, потерянных, помрачившихся душой, ослабленных разумом солдат. Своих, чужих. Потом смотришь в огонь, на эти жадные прекрасные его лепестки и в них видишь каждого. Каждого, чью душу проводил или не смог спасти.

– Может, надо было пытаться врачевать не душу, но тело? Глядишь, потом он свою душу сам бы вымолил, – довольно резко ответил Волдорт.

– Врачевать тело не уподобил меня в то время Прощающий. Живущие Выше не сразу открыли мне мой дар. Да и что за врачеватели из пресвитеров! Смех, да и только. Думаешь, без знаний можно ровно срастить кости? Можно излечить заразу? Глупости это все. Молитва не всесильна. Она лишь грубое орудие. Куда без этого, – кардинал похлопал себя по лбу, – а молитвы да Истинная Сила – как орудие. Дай псу арбалет, сможет он выстрелить? А ведь неглупое животное. Да что псу. Иной человек скорее будет им навоз разгребать, чем поймет, как все устроено. Надо сначала окрепнуть умом, пройти жизнь, научиться ценить, верить, и лишь потом.