Каковы бы ни были причины, но протестантские миссионеры, и клир, и редакторы религиозных изданий, не проявляли любовь (не восхищались) к Конфуцию в XIX веке. И даже те немногие среди миссионеров, у которых было лучшее (по сравнению с другими) мнение о нем, пылали гневом в отношении имевших место ранее попыток находить совпадения, сходство между учением их Спасителя и китайского мудреца. Роберт Моррисон писал: «Конфуций был умным и хорошим человеком», но «всего лишь человеком»; в то время как Христос был «воплощением Бога во плоти». В конце концов, Симпсон Гилбертсон предостерегал: «ум не способен без просветления раскрыть тайны нашего существования или отыскать подлинные основы истинной морали (нравственности) (С. 64).
Даже то «немногое хорошее», писали миссионеры, что можно обнаружить в трудах Конфуция, было «покрыто невежеством, суевериями и язычеством» (С. 65).
Многие миссионеры просто отвергли философию Конфуция как скучную и банальную, но определенно в достаточной степени безвредную (С. 65). <…> Это была «безжизненная и хладнокровная система», которая была «бессильна в настоящем и безнадежна для будущего мира» (С. 65).
Единственной возможной угрозой, которую представляло конфуцианство, по мнению этих миссионеров, было то, что уступчивость и согласие, с которыми оно было принято в Китае, отпугивало жителей Серединного царства от стремления обрести истинного Бога (С. 65).
Однако другие и даже те же миссионеры при разного рода обстоятельствах были менее безразличны, когда речь шла о конфуцианской философии, которая, как они считали, была вредоносна по отношению к индивидууму и способна вводить в заблуждение китайцев на многие века (С. 65).
Нет сомнений в том, что репутация Конфуция существенно пострадала в XIX столетии и что миссионеры-протестанты сыграли при этом решающую роль (С. 66).
Профессор Миллер констатировал, что американские миссионеры-протестанты в XIX веке сыграли решающую роль в том, что репутация Конфуция существенно пострадала.
Очевидно, что ситуация сложилась в ходе исторического развития таким образом, что при первом знакомстве европейцев с китайцами европейцы попытались узнать китайцев, понять китайцев. И при этом они узнали о Конфуции, об отношении к нему в Китае, о существовании в Китае традиции с уважением относиться к мудрецам или к тем, в ком видели мудрецов, в древности.
Собственно говоря, записанные высказывания этих мудрецов или тех слов, которые приписывались этим мудрецам, и в первую очередь Конфуция, вероятно, с точки зрения миссионеров-протестантов, в известной степени заменяли китайцам Библию.
Рано или поздно должно было произойти столкновение имени и авторитета Конфуция в Китае с принесенным в Китай миссионерами-протестантами именем и учением Христа.
Христианство при этом выступало в качестве такой духовной основы, которую американские миссионеры-протестанты считали абсолютно правильной, не допускающей никаких сомнений, требующей принятия и подчинения. Столкновение идеологий китайцев и европейцев (американцев) было неизбежным. И оно начало происходить в XIX веке.
Миссионеры-протестанты не проявляли любви к Конфуцию в этом столетии. Максимум, на что соглашались эти миссионеры, – это признание Конфуция хорошим человеком, но всего лишь человеком, а не Спасителем. Так оказывалось, что иностранцы, христиане, американцы, миссионеры-протестанты принижали в глазах многих китайцев Конфуция до уровня того, кто был ниже христианского или навязывавшегося христианами Бога. Для многих китайцев «чужой» бог никак не мог быть выше того, кто считался авторитетом в Китае.
