Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации - страница 16

Одним из следствий родства между Лютером и гуманистами стало то, что, когда он предпринял свою первую атаку на индульгенции в 1517 г., его идеями увлеклись видные гуманисты. Наиболее ярко это проявилось в Германии у таких известных гуманистов, как Крот Рубеан (1480–1545), Виллибальд Пиркгеймер (1470–1530) и Якоб Вимпфелинг (1450–1528). Рубеан в конечном итоге осудил реформаторов, но начинал он с прославления Лютера как «отца нашей страны» и даже не побоялся, будучи ректором Эрфуртского университета, устроить в его честь официальный прием, когда тот направлялся на Вормсский рейхстаг в 1520 г. (Holborn 1937, p. 124). В итоге Пиркгеймер тоже порвал с реформаторами, но поначалу испытывал отвращение к разложению Церкви и приветствовал Лютера, отметив его «замечательный талант» и защитив публично в своей скандально известной сатире на Иоганна Экка, оппонента Лютера на Лейпцигских диспутах 1518 г. (Spitz 1963, pp. 177–179). Похожая история произошла с Вимпфелингом, который в конечном счете заключил мир с папством, хотя поначалу тоже приветствовал Лютера как главного союзника в своих собственных кампаниях, направленных против злоупотреблений Церкви, и говорил, что тот «поступает не только в своем учении, но и во всей своей жизни как евангелический христианин» (pp. 53, 57–58).

Похожие истории перехода от увлечения к сомнениям происходили и во Франции с такими известными гуманистами, как Йосс Клихтов (1472–1543) и его учитель Жак Лефевр д’Этапль (1461–1536). Лефевр приступил к внимательному изучению вопроса о церковной реформе в 1521 г., когда Гийом Брисонне, вновь назначенный епископ Мо, попросил помочь ему в реорганизации диоцеза. Вскоре Лефевр стал духовным лидером группы набожных гуманистов в Мо. К нему приезжал целый ряд ученых (включая Фареля), интерес которых к реформе Церкви в конечном счете привел их в лагерь протестантов. Сама группа в Мо так и не стала лютеранской: Брисонне легко доказал свою ортодоксальность, когда в 1525 г. предстал перед Парижским парламентом, чтобы ответить на обвинение в ереси, а Клихтов всегда отмежевывался от этой группы, по-видимому, для того, чтобы не доводить дело до обвинений. Нет сомнений, однако, что даже Клихтов (как деликатно формулирует Массо) был «неспособен противиться известной привлекательности виттенбергской теологии» (Massaut 1968, II, p. 84). Это объяснялось, в частности, рано закравшимися сомнениями в отношении индульгенций и не ослабевавшим до конца жизни убеждением в необходимости реформы монастырей (Massaut 1968, I, 433f; II, 80f). Еще сильнее был увлечен Лефевр д’Этапль. В 1512 г. он выпустил послания св. Павла и в этом издании проводил мысль, что благодать и вера – единственные средства спасения. А позднее посвятил бóльшую часть своих ученых занятий – вполне в духе реформаторов – подготовке издания Писания на национальном языке, опубликовал французский перевод Псалтири в 1524 г., а затем всей Библии в 1530 г. (Daniel-Rops 1961, pp. 368–372; ср. Rice 1962).

Но самым важным следствием родства взглядов Лютера с мировоззрением гуманистов было то, что, как только он окончательно порвал с Церковью, многие видные гуманисты сочли своим долгом пойти по его стопам. Это также способствовало упрочению интеллектуального фундамента Реформации и сыграло ключевую роль в дальнейшем расширении ее влияния.

В Германии пример внезапного обращения был подан Филиппом Меланхтоном (1496–1540), внучатым племянником Рейхлина и самым известным из первых учеников Лютера. В раннем возрасте Меланхтон проявил выдающиеся способности к гуманитарным дисциплинам. В Гейдельберге он изучал древнегреческий язык под руководством Рудольфа Агриколы и к тому времени, как ему исполнилось 22 года, издал грамматику древнегреческого языка и сочинения Плутарха. В 1518 г. он получил кафедру древнегреческого языка и литературы в Виттенберге, где под влиянием Лютера решил оставить католическую церковь. Меланхтон быстро выдвинулся на второе место после Лютера, а его трактат «Общие места теологии» (1521) стал первым систематическим изложением лютеранского вероисповедания (Manschreck 1958, pp. 33, 40, 44).