Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации - страница 2

Лютер упоминает об «опыте, пережитом в башне» (Turmerlebnis), и в автобиографии, и в «Застольных беседах», записанных Конрадом Кордатом (Luther 1967c, pp. 193–194). Недавно некоторые комментаторы высказали мнение, что его ультраавгустинистское учение об оправдании было на самом деле продуктом постепенной идейной эволюции. Но все исследователи, стоявшие у истоков изучения интеллектуального развития Лютера – особенно Фогельсанг, Борнкамм и Бёмер, – считали, что оно было плодом внезапной эпифании, случившейся, по их единодушному мнению, в какой-то момент в 1513 г. Дата этого события, несомненно, еще будет обсуждаться историками[5], но его решающее значение не вызывает сомнений: оно позволило Лютеру преодолеть мучившие его мысли о разрыве между всемогуществом Бога и неправедностью человека. В этот момент он почувствовал, побуждаемый своим духовным наставником Иоганном фон Штаупицем, что может наконец взяться за основательное исследование посланий св. Павла и составление комментариев к Римлянам, Галатам и Евреям. В итоге родилась совершенно новая теология, опираясь на которую, Лютер обрушился с критикой на папство и всю католическую церковь.

В центре теологии Лютера – учение об оправдании sola fde, только верою. Лютер подчеркивает, что никто не может надеяться на оправдание, иначе говоря, на дар спасения, опираясь на дела. Но все могут испытать Божью gratia – «спасающую благодать», которую Он уже даровал тем, кого независимо от заслуги предопределил к спасению. Лютер утверждает, что единственной целью грешника должна быть fducia – совершенно пассивная вера в праведность Божию и возможность искупления и оправдания Его милостивой благодатью.

Как только Лютер испытал это великое озарение, все остальные части его теологии постепенно встали на свои места. Прежде всего это касается понятия оправдания, лежащего в основе его учения о вере. Первая полная формулировка содержится в проповедях и диспутах 1518–20 гг., в частности в проповеди 1519 г. «О двух видах праведности» (Saarnivaara 1951, pp. 9–18, 92–95). Лютер выходит за пределы традиционного патристического понимания оправдания как постепенного искоренения верующим своих грехов. Для него оправдание – прямое следствие fdes apprehensiva, «захватывающей и присваивающей веры», благодаря которой грешник внезапно узревает праведность Христа и становится «одним со Христом, обладая той же праведностью, что и Он» (Luther 1957d, p. 298; ср. Althaus 1966, p. 230). Лютер подчеркивает, что праведность верующего никогда не бывает domestica – не достигается им самим, а еще менее может быть заслужена. Она может быть только extranea – «внешней праведностью, вливаемой в нас независимо от наших дел, одною лишь благодатью» (Luther 1957d, p. 299). Верующий всегда simul justus et peccator – одновременно грешник и оправданный. Его грехи не отменяются, но, благодаря вере, перестают свидетельствовать против него.