Наблюдая, с каким аппетитом Такер поглощал пюре, я поднял баночку и прочитал вслух:
– Брокколи и кабачок. Правда, что ли, так вкусно?!
– Да-да-да.
– Не возражаешь, если попробую?
– Да-да-да.
Соскреб остатки по стенкам и облизал ложку.
Бедные дети. Знали бы они, что в жизни полно куда более вкусных вещей, то ни под каким предлогом не притронулись бы к этому.
Скривившись, я покосился на Такера.
– Хорошо, что мне не девять месяцев и я больше не за решёткой, а значит, могу выбирать еду самостоятельно.
– Фбр-р-р-р, – выдул пузыри Такер и улыбнулся. Моё сердце остановилось. Более искренней улыбкой меня ещё не награждали. Неудивительно, что парни стали его фанатами и наперебой стремились понянчиться с ним. Возможно, я рассуждал предвзято, но Такер определённо самый умный и симпатичный ребёнок на планете.
– Теперь кашу?
– Да-да-да.
Я кивнул и, взяв чистую ложку, макнул ею в кашу. Боясь обжечь рот ребёнка, я попробовал субстанцию и чуть не заржал в голос от того, как Такер на автомате открыл рот.
– А ты прожорливый малый, да? – подначил его и поднёс тёплую кашу.
Не знаю, можно ли кормить ребёнка подряд и овощами, и кашей, но мне показалось разумным впихнуть в него побольше, чтобы он потом дал выдохнуть Селесте.
Пока я кормил его, отметил про себя, что в принципе, ничего сложного в этом нет. Когда он не орал, то с ним можно договориться. Как и с любым человеком, кстати. В тюрьме я много читал, и наткнулся на любопытную статью, где говорилось, что когда человек орёт, то его мозг недостаточно питается кислородом. Связано это с тем, что он реже дышит, а больше говорит. Отсюда вытекает следствие, что во время ссор, мы зачастую говорим то, что не думаем или не хотим говорить. Поэтому советы психологов на тему «досчитать до десяти и сделать парочку глубоких вдохов» не лишены смысла. Видимо, с детьми так же. Когда они в истерике, достучаться до них невозможно. Но стоит им успокоиться, то всё сразу же встаёт на свои места.
Мне, конечно, легко рассуждать спустя десять минут взаимодействия с ребёнком, но я совру, если скажу, что не испытывал гордость за самого себя.
Расправившись с кашей, я вытер ему рот и чмокнул в пухлую щёчку. В нос сразу же проник неповторимый запах ребёнка. Смесь чистоты, невинности и… клубники.
– Красавица, я вернулся, – раздался голос Серхио из коридора.
– Она в душе, – ответил я, выкинув салфетку.
Серхио влетел в кухню и в шоке распахнул глаза, переводя взгляд с меня на Такера.
– Твою ж… Кудрявый, извини, что не предупредил. Селеста поменяла билет и вернулась раньше на несколько часов. А когда я приехал, Такер вопил так, что у меня всё вылетело из головы.
– Всё нормально, – улыбнулся я, поудобнее взяв ребёнка и продолжая убирать со стола.
– Вы виделись?!
– А ты как думаешь, если её сын у меня на руках?!
Серхио почесал висок и поставил небольшой пакет на столешницу.
– Логично. И… как прошло?
– Лучше, чем я думал.
Я старался не смотреть на друга, боясь, что он раскусит меня в два счёта. К правде я и сам пока был не готов.
Серхио подошёл ко мне и протянул руки к ребёнку.
– Иди ко мне. Я соскучился по тебе, маленький засранец.
Я нехотя передал ему Такера, но в следующую секунду он снова заорал так, что мы оба поморщились.
– Дай его, – скомандовал я.
– Что за хренотень?! Обычно он всегда успокаивался, стоило мне его взять.
– Не знаю, – пробормотал я, прижав Такера к себе. Разумеется, он в мгновение ока успокоился и уткнулся носом мне в шею. Я провёл ладонью по его маленькой спине и удивился, насколько органичным оказался наш с ним дуэт. Серхио тоже это заметил и прищурился.
