Серхио согнулся пополам от смеха, заметив опешившее выражение лица Райана. Нравилось мне его подстёгивать прилюдно. Порой он слишком высоко нос задирал из-за своего положения, которое получил по факту рождения, а не по факту неустанной работы. Я не завидовал, если что. Просто знал многое о другой стороне жизни, о которой Райан мог узнать только в документальных фильмах, которые он не смотрел. Принчипессы не утруждают себя подобным.
От моего комментария шея Селесты начала краснеть.
– Извините, мне пора, – пропищала она, протискиваясь боком между нами.
– Ты всё равно будешь моей! – завопил ей вслед Райан.
– В фантазиях, пока ты будешь дрочить в душе, – добавил смеющийся Серхио.
– Может, пойдём уже?! – уставшим голосом поинтересовался Терри, невыразительно оглядев нас.
– Святая мошонка! Свершилось чудо! Он заговорил! – поддел его Райан издевательским тоном.
– Мило, – улыбнулся ему Терри и пошёл вперёд, сказав одиннадцатое слово, что означало, что утренний лимит его общительности превышен. Интересно, а с девушками в постели он знаками изъясняется?!
Я лишь покачал головой, наблюдая за своими друзьями.
В чём-то мы похоже, но во многом настолько разные, что порой непонятно, каким образом мы все оказались в одной компании. На нашем счету несколько драк, неимоверное количество споров и угроз в адрес друг друга. Однако это не мешает строить совместные планы и вовремя оказываться рядом, если вдруг нужна помощь.
Мы неидеальные. У каждого из нас найдётся шкаф со скелетами. У кого он больше – спорный вопрос. Наверное, у меня.
Повышенное внимание – это то, что смущало меня и приводило в ступор. Природа наградила меня не только веснушками и бодрящим цветом волос, но и фигурой, с которой я никак не могла подружиться или смириться.
В своё время, лет в четырнадцать, я начала экспериментировать с разными диетами. Моей «любимой» была монодиета, когда ты в течение дня ешь только один продукт. Разумеется, низкокалорийный. Обычно после такого дня могло уйти пятьсот ненавистных граммов, но зато потом хотелось съесть вдвое больше дневной нормы.
Я привыкла слышать разные комментарии относительно своего веса и формы. От пошлых до откровенно оскорбительных. Нетрудно догадаться, что первые звучали от парней, а вторые от девушек. Посему никого не удивит, если я скажу, что у меня всего одна подруга, которая появилась во времена старшей школы и которая, хвала небесам, поступила вместе со мной в Гарвард. Правда сегодня, в мой день рождения, она заболела и не пришла в универ, отчего оглушительное одиночество буквально завладело мной и управляло моим упадническим настроением.
Я училась на первом курсе и планировала стать врачом. Диетологом. Однако пока до узкопрофильных предметов ещё далеко, и первые два года моей учёбы будут посвящены общим дисциплинам.
Сидя в университетской столовой, я всеми силами старалась не слушать разговор за соседним столиком. Порой у людей нет никакого чувства такта. А порой люди специально отыгрываются на других, чтобы почувствовать себя более значимыми.
– Куда ей пончики жрать?! Она что, в зеркало не смотрится?! – высоким голосом вопрошала одна из девиц за соседним столиком, имя которой я даже не знала. Вот как так можно?! Люди совершенно не знают меня, а позволяют себе подобного рода замечания, при том специально громким голосом.
Была бы я посмелее, я бы ответила. Но моя способность к противостоянию просыпается крайне редко и в основном по отношению к парням и их сальным шуточкам. Как пару недель назад, например, когда
