– Закрытый лес опасен, это все знают, – возразила я. – А мы с Олегом по работе каждый день в разных местах бываем. Давай я теперь буду спрашивать не только про сувениры, но и про способы удержать туристов? Может, лекарства какие есть. Или человек, который поможет.
– Ятенька, золотце! – обрадовалась Риган и заключила меня в объятия с громким звяканьем, потому что по-прежнему держала горсть медных побрякушек. – Спрашивай, конечно! Только потихоньку от Олега, идет? Узнает – начнет сердиться.
– Так это же ему и нужно! – удивилась я.
– Такие вот они, мужики: нелогичные, – сказала Риган с нежностью, встала и пошла встречать постучавшего в терраску покупателя.
Я старалась выполнять обещание, данное подруге: в каждом городе или деревне потихоньку от Иваныча выспрашивала у жителей, не знают ли они средства от исчезновения туристов. Многие относились к вопросу с пониманием и сочувствием, но подсказать ничего не могли, только вздыхали, что им тоже хотелось бы иметь такое средство, потому что их друг или родственник как раз собирается с туристом создать семью…
В очередной рабочий день мы с Иванычем поехали разведывать новую ветку метро. В вагоне никого, кроме нас, не было. Иваныч дремал, скрестив руки на груди, а я обводила схемы в блокноте, чтобы выглядели поаккуратнее. Я знала, что времени у нас до выхода довольно много, потому что на этой линии мы уже разведали восемь станций. Сейчас была степная станция Бенд, за ней будет Акре-Рина, выходящая на приветливую полянку, по краю которой текла маленькая речка…
Поезд вдруг резко затормозил. Мы с Иванычем тут же вскочили и быстро нащупали в карманах блокираторы дверей – остановка в тоннеле не значила обычно ничего хорошего… Но вдруг я заметила за окнами серый свет и тонкие граненые колонны, подпирающие сводчатый потолок. Поезд открыл двери.
– Станция! – изумилась я.
– Вот не было печали, – завздыхал Иваныч, быстро хватая меня за лямку комбинезона. – Неучтенка какая-то открылась. Давай уж выйдем скорее, отметим ее…
Мы выскочили на серый гранитный пол, и поезд почти сразу же захлопнул двери и уехал. Его исчезающий в туннеле хвост открыл на стене большую надпись металлическими буквами: «Мантила».
– Станция «Мантила»! – воскликнула я, даже подскочив от возбуждения. – Здесь раньше жил Нараск!
– «Мантила»? – Олег прищурился, вглядываясь, и заключил:
– Тьфу ты, не разглядел. И чего выходили, надо было сидеть.
– Почему это?
– Да потому что станция-то уже описанная десять раз, только у нее постоянной локации нет. Вечно в неподходящий момент на любой линии возникает.
– Ой, а уехать-то с нее обратно можно?!
– Да можно, можно, только лучше на вагонетке: поезда с нее черт знает куда завозят, блуждай потом… А вагонетка тоже разными путями, конечно, идет, но всего четырьмя, а не сотней.
– Иваныч, а ты в самой Мантиле был? – спросила я. – Можно туда за сувенирами сходить? Там не опасно?
– Да нет, не опасно, такой же город, как наш. Только чего время терять?
– Ну пожалуйста! Я всегда хотела посмотреть, где Нараск родился! И редкое такое место, не всегда попадешь! Может, тут сувениры будут какие-то оригинальные!
– Да сувениры-то наши все на обыкновенность не жалуются, – рассмеялся Олег. – Ну ладно, давай сходим на часок. Только фонарик достань заранее.
– Зачем?
– А там, говорят, как ни выйдешь, поздний вечер бывает.
Фонарик я послушно достала из кармана над коленкой и включила еще на коротком эскалаторе, ведущем вверх. Оказалось, сделала совершенно правильно, потому что потолок станции исчез, сменившись темно-синим небом, и эскалатор безо всяких дверей и лестниц вывез нас наружу, под лунный свет.
