Татьяна Ивановна подошла к парню и взяла его за руку:
– Ну что? Давай знакомиться. Меня зовут Татьяна Ивановна.
Только поздно ночью, добравшись до кровати и заведя будильник на 4:30, она вспомнила о СМС. Прочитав: «С добрым утром, хорошая моя», она подумала: «Странно. Может, кто-то ошибся номером? Я ведь никому его не давала».
Прошел месяц. Каждое утро, ровно в 9:10, ей приходило СМС: «С добрым утром, хорошая моя». Она уже привыкла к этому и даже ждала. Но выяснить, что и почему, даже не пыталась. Работа в больнице, дежурства, Иван, так звали молодого мотоциклиста, занимали всё её время. В редкие выходные она бежала в больницу поговорить с ним, поделиться наболевшим, маленькими радостями и горестями.
Иван потихоньку шёл на поправку, но так и не приходил в сознание. Татьяна Ивановна не сдавалась. Она верила, что парень слышит её и нужно только время, чтобы он очнулся.
Прошло ещё несколько месяцев. Всё чаще звучали мнения, что Ивана нужно отключать от аппаратов.
Татьяна Ивановна, женщина средних лет с добрыми и усталыми глазами, сидела в ординаторской и задумчиво смотрела на экран телефона. Очередное сообщение от неизвестного отправителя: «С добрым утром, моя хорошая!» – вызвало у неё смесь раздражения и тревоги.
– Неужели ему не надоело? – пробормотала она, обращаясь к Ванечке, молодому парню, который лежал на соседней койке. – А может, пока он пишет, у него есть надежда? Мысль, что его слышат и знают, что он любит и ждёт? Может, стоит ему написать, что он ошибся и я не та, которой он пишет? Ну что за бред мне в голову приходит! Надо просто пойти и узнать, кто это вообще мне пишет.
Ванечка, лежавший с закрытыми глазами, казалось, не слышал её слов. Татьяна Ивановна вздохнула и встала, чтобы пойти в палату.
– Ты смотри какой настырный! – продолжала она вслух. – Почти третий месяц пишет и пишет. И не надоело ему. Я ведь не отвечаю. Ванечка, может, ты подскажешь, что делать? Может, действительно пойти и узнать?
Она обтёрла парня влажным полотенцем и поправила одеяло.
– Ну а с другой стороны, вдруг он надеется! Вдруг он поругался со своей любимой и теперь пытается вымолить у неё таким образом прощения! Хотя написал бы уж как есть, а не одно и то же! Ну что скажешь, Ванечка? Ты бы писал своей девушке каждый день? Ну что молчишь? Знаю, у тебя обязательно должна быть девушка, у такого красивого парня. Может, она ждёт тебя и надеется. А ты вон всё лежишь и лежишь. Давай, Ванечка, просыпайся!
– Татьяна Ивановна, – раздался голос завотделением. – Выйди, поговорить надо.
Татьяна Ивановна вышла в коридор, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги. Предстоял серьёзный разговор с начальством. Специальное медицинское оборудование, поддерживающее жизнь Ванечки, стоило очень дорого. Все сроки уже прошли, родных у него не было, и даже если он очнётся, было неясно, что будет дальше.
– Я понимаю, Татьяна Ивановна, – сказала заведующая, когда они остались наедине. – Но всё уже решено. Оборудование слишком дорогое, чтобы поддерживать его жизнь. Мы не можем тратить на это деньги.
Татьяна Ивановна молча слушала, стараясь сдержать слёзы. Она понимала, что шансов на выздоровление нет, но всё равно надеялась. Ванечка стал для неё всем: сыном, которого у неё никогда не было, и единственной радостью в жизни.
– Можно ещё неделю, – тихо сказала она. – Если не будет никаких явных результатов, тогда отключайте. И меня тогда сразу увольняйте. Я не смогу работать.
