— Ну же, — подбадривал эльф, — мы здесь одни, не бойся.
У меня всё внутри переворачивалось от смущения и желания. Иримин не шутил, его поцелуи стали торопливыми, выдохи — напряжёнными. Как хотелось поддаться искушению… а поддамся, в пекло всё.
Сама не поняла, как встала на ноги. Они дрожали от возбуждения, руки тоже, поэтому юбку оказалось сложно задирать. Чем выше она поднималось, тем труднее становилось уговоривать себя не останавливаться. Такое было непривычно для меня, а Иримин смотрел с восторгом. Когда юбка поднялась и обнажила самое интимное, от стыда загорелись щёки. Было что-то прекрасное в этом смущении, кровь бурлила от близости запретного, я подошла к эльфу и расставила ноги.
Его лицо приближалось издевательски медленно. Горячее дыхание касалось живота, но было мало. Соски ныли, я сжала свою грудь, до боли стиснула её и закусила губу, когда Иримин высунул язык. Он юркнул между складочками и надавил на чувствительный бугорок, боги, у меня ослабли колени, да и всё внутри. Удовольствие охватило чресла, терзало — ещё, хотелось ещё, но я боялась шевельнуться и всё испортить. Только шире расставила ноги и подалась вперёд, а Иримин стал двигать головой, его язык тёрся о нежную плоть, всё быстрее, всё сильнее надавливая.
Он часто выдыхал и гулко стонал, я же не могла. Ничего не могла, просто тонула в блаженстве и втягивала воздух. Он был не нужен, только бы не отвлекаться от ощущений. Я крутила сосок уже не осознанно, вертела бёдрами, Иримин ещё сильнее давил языком и резко скользил им ко входу, затем обратно, ко входу, обратно. Это завораживало, мешало думать.
Юбка выскользнула из рук. Плевать на неё, ведь Иримин проник в меня, задвигался внутри, пока его дыхание жгло кожу. Стон сам вырвался из груди — слишком хорошо, не удержать в себе. Свободной рукой я впилась в кору дерева, царапала её ногтями, только бы делать что-то. Безумно хотелось двигаться, а лучше опуститься прямо на член эльфа и прыгать, крутиться, насаживаться… Отвратительные, недостойные мысли, но мечты так долго копились. Всё эти тихие сношения под покровом ночи — какая скука. Если бы эльфы при совете эирита чаще откровенничали друг с другом, то знали бы, что всё их шлепки по ягодицам и связывания давно перестали удивлять.
Вот здесь было настоящее запретное блаженство: стоять посреди леса с раздвинутыми ногами перед лицом эльфа, пока ветерок забирался под юбку.
— Как стыдно, — выдохнул Иримин, — течёшь, как шлюха.
Я застонала, в другое время дала бы пощёчину, но сейчас безумно нравилось чувствовать себя распутной. Как сладко плевать на правила и предрассудки, просто отдаваться зову плоти.
Я обхватила ствол руками и стала выгибаться, подаваясь навстречу шаловливому языку. Иримин лизал меня и постанывал, кора щекотала грудь — так приятно, но мало. Не хотелось останавливаться, мысли путались, дыхание Иримина, его стоны и касания сводили с ума. Блаженство было близко, надвигалось раскаленной волной. Стало жарко, очень…
Я не сразу поняла, что случилось. Меня дернуло назад, и всё исчезло, между ног прокрался холод, а грудь… боги, грудь стиснули две большие ладони! Сквозь тонкую ткань на спине чувствовались изгибы мужского торса. Страх накатил волной, сердце дико забилось, но собраться не получалось. Кто-то заметил нас, но кто, боги, кто? Зачем меня схватили?
Раздался треск ветвей и голос:
