История 101 - страница 4

– Иди ко мне, мой мальчик!

– Ты сдурела? Начнем с того, что ты за рулем и водишь не настолько классно. И нет, даже не думай, ты не сможешь поставить меня на колени в машине.

Она сидела какое-то время молча. Затем снова приподнялась и, спустив свои черные кружевные трусики вниз, села, чуть откинув левую ногу в сторону.

– Давай, мой мальчик, я покормлю тебя!

Господи, как же она безумна! Ее реакция была классической в нашей схеме взаимоотношений. Когда ее что-то задевало, особенно связанное с другими девушками или женой, она обязательно должна была показать, как доминирует в сексуальном плане. Тем самым как бы говорила: «Видишь, ты не можешь передо мной устоять, ты принадлежишь мне!» Мог ли я устоять? Да, мог! Но подыгрывать в этой игре я очень любил. Я же джентльмен. Как я могу нарушать сценарий, написанный дамой? Я не могу быть занудой, который гасит женскую инициативу, тем более такого рода. Я не могу не соответствовать уровню ее безумия, ведь таких девушек больше нет в мире! Таких больше не делают! Специальная, ограниченная серия, специально для меня!

Я нагнулся, полез головой под руль и начал целовать ее бедра, поднимаясь все выше. От ее запаха закружилась голова. Как же я любил ее запах! Как же я любил ее безумство! Она положила руку мне на голову и начала водить пальцами по волосам.

– Да, мой мальчик, я не могу поставить тебя на колени! Ты прав, мой хороший! – ее голос постепенно превращался в сладкий стон. – Я накормлю тебя…

«Накормить» меня, по крайней мере так, чтобы я наелся, она не успела. Минуты через три машина притормозила.

– Он уже у ворот, остановись!

Она торопливо натянула трусики, затем джинсы и судорожно начала возиться с пуговицей. Ее брат стоял у ворот и разговаривал с кем-то.

– Не спеши, он зашел во двор! – успокоил я ее.

Через минуту он вышел с сумкой и направился к машине. Она поправила волосы и вышла ему навстречу. Они обнялись, о чем-то заговорили, и я пристально наблюдал за ними в свете фар. Наблюдал за их мимикой и жестами, за тем, как шевелятся их губы. Она смеялась!

Несмотря на ее сложный нрав, на ее репутацию, все трепетали перед ней. Когда-то ее родители и брат отказались от нее и попросили не появляться в их доме. Уж слишком не соответствовала она, не подходила под местные стереотипы и понимание того, какой должна быть девушка. Она не подпадала ни под один шаблон. Однако она всегда делает лишь то, что сама считает нужным. Пусть иногда она делает глупости, но у нее напрочь отсутствует чувство вины по этому поводу. Она делает глупости так, что и в голову не приходит ее осуждать. Даже сейчас ее старший брат стоит рядом, обнимает и разговаривает с ней на равных. Знали бы, где я живу, вам бы стало ясно, какая это у нас редкость. Ей прощалось все, перед ней расступались даже самые закоренелые стереотипы нашей народности только потому, что она и не нуждалась ни в чьем прощении.

– Ну что, успеваем?

Она села, захлопнула двери и, перед тем как тронуться назад, развернулась, чтобы смотреть на дорогу через заднее стекло.

– Сколько раз повторять, пользуйся зеркалами!

– Мне так удобнее!

– Это тебе кажется, что так удобнее, потому что не привыкла еще к зеркалам.

– А еще мне кажется, что кто-то, когда начинает умничать, становится нудным-занудным!

Она улыбнулась и пальцем игриво щелкнула меня по носу. Настроение у нее наконец поднялось. Я не любил, когда она грустила. В ее жизни было предостаточно поводов для грусти. Уж больно много она пережила. В том числе и из-за меня…