История Артура Трулава - страница 16

Вернувшись с письмом в постель, Люсиль разворачивает листок. Сперва она с трудом разобрала почерк, но теперь легко пробегает глазами написанное. На самом деле она запомнила весь текст наизусть, но читать приятнее, замечая мелкие детали вроде открытых нижних петель и выразительных косых черточек у букв. А больше всего ей нравится то, как подчеркнуто слово «надежда»…

Она перечитывает письмо еще раз и засовывает под подушку. Кажется, Фрэнк был не особенно счастлив от того, что много лет назад бросил Люсиль ради Сью Бенсон. Которая, оказывается, год как умерла. Умерла! От лейкемии! За три месяца! Однако, как бы там ни было, их брак явно счастливым не назовешь. Фрэнку тогда просто пришлось жениться, вот и все. Он закрутил с этой Сью на какой-то вечеринке, куда пошел один. Та сама ему на шею вешалась, он не устоял, и вуаля – свадьба по залету. А теперь вот через столько лет вдруг объявился.

Люсиль вдруг вспоминает, как Фрэнк брал ее за руку, поворачивал ладонью вверх, нежно-нежно целовал, потом переходил к запястью, потом к губам… Кстати, для них сейчас делают увеличители, можно просто купить в аптеке – сама видела на днях, когда заходила заполнить рецепты. Еще подумала тогда: «Вот ведь глупость!» – и одернула платье на бедрах – все время прилипает, постоянно приходится следить. Нужно будет отыскать нижнюю юбку – вроде не выкидывала, насколько помнится. А еще была шикарная комбинация – светло-зеленая, с чудесным кружевом чайного цвета по лифу и низу, прямо слюнки текут от одного вида! Люсиль купила ее в преддверии будущего замужества и потом так и не носила. Тоже ведь где-то лежит… Теперь, конечно, не налезет, но она же садится на диету! Не то чтобы Фрэнк что-то сказал о лишних фунтах, да и сам он далеко не модель, однако дело не только в тщеславии, а в том, что теперь Люсиль действительно хочет прожить как можно дольше. Потому что судьба напомнила ей – никогда не знаешь, что может ждать тебя впереди. Никогда.

У всех геронтологов мода допытываться у пациентов, хотят ли те дожить до ста лет. Люсиль несколько раз спрашивали. Она всегда отвечает: «Ну да, разумеется!», потому что именно этого от нее ждут. Говорить начистоту себе дороже. Ее подруга Фрэнни Миллер, которой девяносто, сказала как-то доктору: «Нет уж, ни за что; я и до девяносто одного-то не хочу доживать!», так ее отправили к психиатру. Люсиль и сама каждый раз думала: «Да Господи, чего ради мне желать дотянуть до сотни?!» А теперь, когда случилось то, что иначе как чудом не назовешь – да, именно чудом, – она на самом деле этого хочет! И больше века люди живут, сохраняя даже относительное здоровье. Она сама на днях видела в кафе быстрого питания старичка, которому, похоже, за сто перевалило, и тот уписывал один пончик за другим, будто на конкурсе едоков. И вышел на своих двоих, даже без палочки. Да, конечно, согнувшись в три погибели и еле передвигая ноги, но без посторонней помощи. А Люсиль пока всего восемьдесят три, она лишь четыре года как разменяла девятый десяток – подумать только, сколько еще всего можно успеть!

Выбравшись из кровати, она спускается упаковать апельсиновое печенье для Артура. Внучатая племянница как раз прислала очень симпатичные коробочки – как от китайской еды навынос, только для печенья. Надеялась, наверное, получить их обратно полными… Нет, все достанется соседу. Ровно три доверху получилось. Люсиль оставляет себе парочку и тут же закидывает обе в рот, что им валяться? От двух штучек вреда не будет. Господи, вкуснотища какая! М-м-м! Рука сама тянется под клапан коробочки и вытаскивает еще одну. Ну, не открыла же – значит, не считается.