– Геля? Марина? Что вы тут делаете?
Все это время, что мы не общались, с Богданом я почти не пересекалась. Изредка видела его во дворе, стискивала зубы, отводила взгляд и проходила мимо. Мы не то что не разговаривали. Даже не здоровались.
Однако в редкие бессонные ночи, когда в тысячный раз думать о рукописи уже не было сил, я представляла, что случится, если мы с Богданом будем вынуждены заговорить. В моем воображении он распылялся, извиняясь, а я – Снежная Королева – даже бровью не вела. Но то лишь высокомерные мечты.
На самом деле мне всегда казалось, что куда правдивее будет представлять, что я злюсь, повышаю голос и пытаюсь перебить пустые и уже ненужные извинения Богдана.
Выходит, что и такой вариант был лишь плодом бурной фантазии. Ведь на деле мне вдруг становится ужасно некомфортно.
Голос Богдана воскрешает в памяти слова, сказанные им в тот злосчастный летний вечер. Слова, которые разбили не только мое сердце, но и раскрошили в пыль годы дружбы.
«Она мне никто».
Воспоминания встают поперек горла горьким комом, который постепенно опускается под ребра, разрастаясь до огромного металлического шара. Он давит на легкие, мешает дышать, даже сердце сжимает внутренней болью.
Не могу сказать ни слова, хотя Богдан смотрит прямо на меня. Он поднимается с кресла и, так и не дождавшись от нас ответа, шагает в центр комнаты.
Зря мы пришли. Я раскисла перед лицом прошлого и даже слова выдавить не могу. А Мари хочет, чтобы мы союзниками стали? С ним?!
Всматриваюсь в сухой гранит глаз Богдана. Нет в его взгляде ни былого тепла, ни тени вины. Только суровый холод осеннего неба.
– И тебе привет! Офигеть у тебя тут перестановка! – звонко произносит Мари и показательно осматривает комнату. Будто случайно, она задевает меня плечом, и я понимаю намек.
Хватит пялиться на Богдана! Нужно подыгрывать.
– Здоров. – Я приветственно вскидываю ладонь и на несколько шагов продвигаюсь к балкону. – Мы тут по делу.
Мари мне намек дала. Пусть и мой поймет! Пора свершить задуманное и сваливать. Тем более ловить здесь нечего. Ждать помощи от глыбы льда, в которую Богдан превратился, бессмысленно.
– Что за дело? – хмурит светлые брови он и настороженно косится то на меня, то на Мари.
Подругу общее напряжение нисколько не касается. Она без стеснения изучает книжные полки, переключает режим кольцевой лампы… Будто находится в гостях у хорошего друга. Мне бы ее беззаботность!
Богдан выразительно кашляет и скрещивает руки на груди. От этого меня почему-то прошивает искрой злости. Мало того что тогда это он все испортил, так еще и сейчас ведет себя как последний…
– Эй, Богдан, ты чего такой бука? – Обворожительная улыбка Мари – как козырь в рукаве. Однако на Герасимове он не срабатывает. Богдан все еще куксится так, будто выпил ведро лимонного сока. – Расслабься! Деньги просить не будем.
– К тому же вряд ли с такой библиотекой они у тебя остались, – роняю я тихо, но и Мари, и Богдан меня слышат.
Подруга коротко прыскает, а Богдан недовольно щелкает языком. М-да, разговор с ним совсем не клеится.
– Ближе к делу. Не хочу, чтобы у мамы вопросы возникли.
– Она нас на ужин пригласила, все нормально, – блеснув наманикюренными ноготками, отмахивается Мари.
И без того бледный Богдан белеет еще сильнее. Мне даже жаль его становится. Неужели переживает, что буду жаловаться тете Свете на старые обиды?
– Не волнуйся, мы опаздываем, – успокаивает Мари и легкой походкой направляется к балкону. – Мы просто пришли кое-что забрать.
