24 мая мятежникам снова было предложено условное помилование, но Ричард Паркер категорически отказался от этих условий. Примерно до этого времени делегаты и члены мятежного комитета имели обыкновение ежедневно высаживаться в Ширнессе, проводить собрания и шествовать по улицам с флагами и музыкой; но прибытие с войсками адмирала Кейта и генерала Чарльза Грея, которым было поручено обеспечить соблюдение порядка, положило конец этим действиям, и с тех пор мятежники посещали берег на только свой страх и риск.
26 мая адмирал Дункан, которому было приказано наблюдать за голландским побережьем, сумел выйти в море со всей своей эскадрой, за исключением «Монтегю» (74) и «Нассау» (64), которые отказались плыть под предлогом того, что их экипажам в это время выплачивалось жалованье, и «этот процесс не мог быть прерван». Дурной пример вскоре распространился; и к 31 мая адмирала покинули все корабли, кроме флагманского «Венерэбла» (74) и «Адаманта» (50). Вскоре мятеж вспыхнул и на «Венерэбле», но Дункан подавил его, в основном личной демонстрацией решимости; и он сумел сохранить свою позицию, пока не получил подкрепление.
27 мая несколько делегатов отправились вверх по Темзе, чтобы поднять мятеж среди экипажей некоторых кораблей, стоявших в Лонг-Риче. Ниже Тилбери они были обстреляны с берега, и, высадившись в Грейвсенде, были арестованы жителями; но им удалось вернуть себе свободу и склонить на свою сторону экипаж «Ланкастера» (64).
Те же члены Совета Адмиралтейства, которые отправились в Портсмут, чтобы разобраться с мятежниками, теперь отправились в Ширнесс и 27 мая встретились с делегатами в доме комиссара Фрэнсиса Хартвелла, где тщетно пытались образумить их. Единственным результатом было то, что мятежники стали более агрессивными и наглыми, чем когда-либо; после чего их светлости вернулись в Лондон, объявив, что никаких дальнейших уступок ожидать не приходится. Из откровений господина Моро де Жонна и других французов довольно ясно, что лидеры мятежников или некоторые из них к тому времени были в контакте с врагами своей страны и разработали проекты переправы кораблей флота через Ла-Манш, хотя Паркер решительно отрицал любые предположения такого рода; но основная масса моряков возмутилась при мысли о столь предательском поступке.
Однако положение мятежников стало отчаянным. Надежды на успех не было; наказание было почти неизбежным; и бегство, с кораблями или без них, казалось, обещало единственный шанс на спасение. Поэтому в целом удивительно, что флот не дезертировал. Вместо того чтобы бежать, делегаты попытались заставить Лондон поддержать их требования. Они поставили на якорях «Стандарт» (64), «Бриллиант» (28), «Инспектор» (16) и «Свон» (16), поперек Темзы, чтобы заблокировать движение, и не позволяли ни одному судну проходить мимо них без приказа, подписанного Ричардом Паркером, а затем разрешили это только угольщикам и нескольким небольшим судам. Тем временем, сообщение с берегом было прервано, и мятежники стали пиратами, подкрепляясь провизией и водой с торговых судов, которые они задерживали, а также угоняя овец с острова Грейн и разграбив судно снабжения «Грампус», которое было снаряжено для отправки в Вест-Индию. Тем не менее, они не забыли дать салют 4 июня, в годовщину дня рождения короля, хотя они все еще держали красный флаг развевающимся на грот-стеньге «Сэндвича».
