Который сейчас час?
Я встала и двинулась вперед, чувствуя под ногами скомканную одежду – результат моей истерики. Я опустилась на четвереньки и ощупала все вокруг, натыкаясь на коробки со снеками, разбросанные футболки и бутыль с водой. Последнюю я пододвинула к себе и сделала глоток. По подбородку и шее потекла вода. Бутыль показалась мне слишком тяжелой. Мои мускулы начали слабеть. Я почувствовала дрожь в большом пальце.
Несмотря на темноту, я принялась выжимать бутыль точно гирю, чтобы разработать бицепс и трицепс – по тридцать раз каждой рукой, все так же ожидая света. Еще я сделала пятьдесят подъемов ног и тридцать приседаний.
Света.
Все еще.
Нет.
Но физическая активность придала мне энергии. Я спрыгнула с кровати, вспомнив фильм, где главная героиня вскрыла матрас ножом для резки бумаги.
Я надавила на ткань и почувствовала под ней пружины. Насколько сложно было бы вырвать одну и превратить ее в оружие? Я проиграла в голове сцену: парень входит в комнату; я валяюсь на полу, притворяясь мертвой. Еда за несколько дней скопилась в коридоре, якобы что-то не так. Засунув пружину в рукав, я жду, пока парень наклонится, чтобы поднять меня. И тогда ударяю его импровизированным ножом в шею, прямо в яремную вену.
Где вообще расположена яремная вена?
Недалеко от сонной артерии.
Почему я так невнимательно слушала учителя на биологии?
После удара я пинаю тюремщика в живот и бегу к двери. Он наверняка оставит ее открытой. Как еще ему меня вынести?
Я провела пальцами по ткани матраса. Та была толстой, как винил. Мне понадобится что-нибудь острое.
А еще мне нужно больше света.
Я направилась к ванной, спотыкаясь об одежду и снеки. Наконец моя нога ступила на холодную керамическую плитку. Вспыхнул свет, и это было похоже на маленькую победу. Он лился в главную комнату, освещая примерно четверть помещения – ровно столько, что стало видно образовавшийся там беспорядок.
И достаточно.
Чтобы чувствовать себя.
Не такой беспомощной.
Я обыскала ванную комнату – шкаф, душ, – но самым острым обнаруженным мной инструментом по-прежнему оставалась молния на толстовке. Не лучшее решение, но сойдет.
Я осталась в ванной, сделала больше подъемов ног, даже пару отжиманий, нарисовала зубной пастой полосы на унитазе и цветы на плитке, а сама все проверяла и перепроверяла свет в главной комнате.
Там оставалось темно.
Что-то пошло не так.
Мысли обрушились на меня, точно несущиеся составы товарного поезда: вдругэтотпареньумерибольшеневернется, светникогданевключится, ияумруотголода? Какдолгоможнопродержатьсябезводы? Еслипареньнемертв, придетлионкомне, чтобы/понаблюдать/изнасиловать/запытать/убитьменя? Вдругяизрасходуювесьсветвваннойиостанусьвполной темноте?
Я поспешила обратно к лазу и выглянула в коридор, но и там было темно.
Не паникуйте.
Включите мозги.
Оцените ситуацию.
Подумайте, что и как из оказавшегося под рукой можно использовать.
Крепко сжав молнию в руке, я легла на кровать и стала терзать край матраса. Ткань казалась сверхпрочной. Сначала поддались лишь несколько ниток. Тем не менее я тянула каждую, пытаясь расшевелить и другие, пока пальцы не начало жечь. Я представила себе крошечные красные точки, образующиеся у меня под кожей, как сижу в темноте целыми днями, пытаясь остаться в здравом уме.
Мне очень нужна была еда, хотя я не чувствовала голода. Может, с ней я сумею мыслить ясно.
Я чувствовала запах готовящейся пищи – аромат чеснока и тушеных помидоров, как в итальянском ресторане. Почему не появился завтрак? Сколько времени прошло с тех пор, как парень приносил мне теплую пищу?
