– Ну, хватит уже…. На это невыносимо смотреть! – Сказала Катя, подойдя ближе к капитану Михайловскому.
– Да ну!? Хочешь сказать, что ей мало…?! – Сказал капитан, еще раз добавив, как бы ответив на вопрос. – Это еще малая доля…!
– Стойте…. Я говорю, хватит…! – Выкрикнула Катя, попытавшись остановить его, но вместо этого, она получила пряжкой по кисти.
Она схватилась за руку и злобно посмотрела на Михайловского. В этот момент, тот неловко затих и опустил ремень. Катя присела на колени перед Ветлицкой, которая уже не понимала, что у нее болит и даже не смотрела перед собой, только в пол. Катя вытащила из кармана две зеленые салфетки и протянула их забитой девчонке, обернув ее окровавленные пальцы. Та не успокаивалась, но посмотрела на старшину своими промокшими и красными глазами. Держа ее руки, Катя спросила: – Зачем…? Зачем эта ложь?
– Я-я…. Я-я-я! Я не знаю…! Я не понимаю! Я не хотела! Я дура! Я не хотела…! Да!!! Да!!! Я не должна была…! Простите меня. Пожалуйста…
Катя прижала Светлану к себе, а та не выдержала и стала рыдать еще сильнее. Теперь ее пригрели. Она еще не была прощена за свое действо, но ее слезы от стыда, говорили о том, что урок усвоен.
Сама Ветлицкая даже не ожидала, что получит спасение и сострадание совершенно от другого человека. Она думала, что ее друзья, ее товарищи, поддержат ее и предложат другой путь решения и другие наказания, но нет, они стояли и молчали. Ее друзья, те с кем она уже не раз ходила в бой и выполняла боевые задачи, просто отстранились от нее и даже не попытались встать межу ней и командиром. Они испугались. Да. Да – это дисциплина! Ребята второй группы стали бояться своего командира Михайловского. А теперь, этот случай с суровой экзекуцией и неприкрытое избиение, стали ярким примером его авторитарного положения и лидерства.
Сейчас, Светлана нашла свою защиту и душу, которой небезразлична ее жизнь и здоровье. Катя стала подобна доброй маме, которая решила уберечь тело своего ребенка от грубого и справедливого воспитания отца. Снаружи, ситуация выглядела именно так. Однако Катя не строила из себя заботливую няньку. Она тоже злилась на Ветлицкую, но в один момент, она испугалась и ей, стало жаль ее. Она решила, что этого более чем достаточно.
– Зачем ты все это сочинила? Откуда вообще такие мысли и теории, что мой командир Блюхер, со мной что-то делает и домогается…? – Спокойно спросила Катя, когда Светлана немного притихла.
– Я не хотела этого…! Я просто так подумала. Я увидела, как вы общаетесь. Увидела, что вы часто вместе и майор старается быть к тебе ближе. Он помогает тебе, проявляет интерес и внимание…. Иногда вы оба исчезали с глаз. Мне показалось, что вы уединяетесь…. Простите! Простите, пожалуйста…! Я не хотела, чтобы все было так…! – Снова прослезившись, ответила Светлана и уткнулась в плечо Кати.
– Что ты рассказала чекистам…? Если это ваши сплетни, с чего им его забирать? Ты хоть сказала оперу, что это твои предположения…?
– Да…. Да-да-да! Я сказала – что я так думаю. Я не сказала что это истина. Я просто пересказала наши сплетни и добавила, что это все может быть не в самом деле, что это лишь мои доводы…!
– Понятно. Возможно дело не только в тебе…. Все-все. Хватит. Больше тебя не будут бить. Я обещаю. – Сказала Катя, намеренно прижав к себе сплетницу, чтобы та побыстрее успокаивалась.
Вскоре к Михайловскому подошли двое парней из его группы, Ильин и Барахов. Капитан одел ремень обратно на пояс, прицепив кобуру и сумку, продолжая смотреть на свою провинившуюся пулеметчицу, гневно и свысока.
