Своевольство приказных начальников, ощущение полной беззащитности близких, унизительная зависимость от крутого нрава сводной сестры Софьи Алексеевны – все это не могло не возбудить в сознании юного Петра инстинктивного желания найти опору в собственной гвардии. Не будь этого, знаменитые потешные полки Петра так и остались бы лишь игрушкой, забавой. Но они выросли в полноценную вооруженную силу, притом нового образца, противостоящую стрельцам.
Враждебен был кремль с его узкими коридорами, низкими сводчатыми потолками, тесными и темными палатами, враждебна была сама Москва с ее хаотичной кольцевой застройкой и стрелецкими слободами, враждебен был весь старый уклад жизни, поглотивший близких и родных людей и таящий смертельную опасность. По этому ненавистному старому укладу он и нанес свой первый удар.
После возвращения из заграничного путешествия бросился обрезать бороды и полы кафтанов со спесивых бояр, а за ними уже и со всех служилых и торговых людей. Исключение было сделано лишь для крестьян и духовенства. И он уже знал, чем заменить. Бритые улыбчивые лица иностранцев, короткая и удобная для открытого и подвижного образа жизни немецкая одежда и даже самая речь немецко-голландская – вот милые его сердцу образцы нового уклада жизни, светлого, радостного, энергичного!
Все эти ранние, а потому наиболее прочные, впечатления не могли не сказаться на оценках традиционного государственного порядка на Руси. В то же время нельзя не учитывать то обстоятельство, что порядок этот был уложен его отцом, царем Алексеем Михайловичем, чей авторитет никогда не подвергался сомнению самим Петром.
Напротив, он живо интересовался государственными делами отца, спрашивал о нем своих приближенных бояр, просил сравнить свою политику с его политикой. Знал он и о робких попытках своего старшего брата, царя Феодора Алексеевича, реформировать государственную службу. Однако сам он не имел пока собственной концепции перемен в этой области. В нем только еще зрела потребности в них.
С первых своих шагов Петр ощутил сопротивление не только отдельных людей, но и всей государственной машины в целом, включая Русскую Православную Церковь во главе с патриархом, точнее той ее части, которая еще не была охвачена влиянием и властью выходцев из юго-западной Руси. Но для решительных шагов в реорганизации власти и управления была нужна особая причина, некий фактор, требующий безотлагательных действий и очевидный для всех. Таким фактором и стала война.
Уже азовские походы Петра – первые его военные инициативы – выявили неэффективность власти и управления. Неудачный первый азовский поход 1695 года, да и победоносный второй поход 1696 года утвердили Петра в мысли о необходимости чрезвычайных мер по созданию и развитию флота.
Чрезвычайной корабельной повинностью были обложены целые сословия: владельцы крепостных душ были обязаны построить и снарядить корабль с каждых десяти тысяч крестьянских дворов, духовенство – с каждых восьми тысяч дворов монастырских крестьян, все городские сословия страны отвечали за постройку 12 кораблей.
Так появилось адмиралтейское дело. Старый Судный московский приказ не справлялся. В 1700 году были созданы новые специализированные приказы – Адмиралтейский, отвечавший за материальную базу флота, и Морской, задачей которого было комплектование флота кадрами моряков, как командного состава, так и нижних чинов-матросов.
