– Мне сказали… Не важно. Я хочу участвовать в спектакле, а кого вы возьмете в кино – это не важно. Я работаю в театре. Я пришла на кастинг. Я хочу…
Возникла пауза, во время которой молодой режиссер ждал продолжения, давая возможность молодой девушке объяснить, чего именно она хочет, а сама она молчала, видимо считая, что высказалась достаточно понятно.
Невесть сколько времени тянулось бы это молчание, но в репетиционный зал заглянул сам заведующий труппой Иван Яковлевич. Ему хватило одной секунды, чтобы увидеть и оценить ситуацию. Заметил он и решительный настрой молодой особы, и фотографии в руках режиссера, и растерянный вид последнего.
– Алена Игоревна, можно вас на секунду. – и Иван Яковлевич самым настойчивым образом, стал манить молодую девушку из репетиционного зала в коридор.
Валерий Владимирович чувствовал себя несколько обескураженным и не попытался вмешаться. Он догадывался, что стоило бы высказаться, напомнить, что все решения в этом репетиционном зале принимает он и только он. Что это ему решать, кто должен тут находиться, а кому стоило бы и выйти. И виданном случае, выйти стоило бы именно Ивану Яковлевичу. Хотя бы для того, чтобы заняться своими непосредственными обязанностями. А именно, разыскать некоего актера, которому полагалось уже стоять перед пристальным и испытующим взглядом Валерия Владимировича и более того, доказывать свою профессиональную состоятельность. Но фамилию этого актера он так и не вспомнил, блокнота своего не нашел, а просить помощи не только не хотел, но и даже боялся, считая что этим уронит свой режиссерский престиж и вообще поставит себя в неловкое положение. Именно попасть в смешное, нелепое положение, более всего страшило Валерия Владимировича. Он и так ощущал, что совсем не пользуется авторитетом, а становится скорее объектом насмешек в драматическом театре имени Лермонтова, хотя надеялся, если и не произвести тут фурор, то как минимум столкнуться с повышенным интересом и может быть обожанием. И в самом деле: он выпускник столичного вуза, участник модных театральных фестивалей, автор нашумевших, среди тонких знатоков, постановок снисходит до провинциального театра и конечно оказывает этим снисхождением этому театру невероятную услугу.
Разумеется, что о подобных оценках своего приезда в Лужск, Валерий Владимирович не собирался никого посвящать и даже наоборот приготовил сдержанные похвалы для актеров местного театра, которые если и не помогли реализовать всей глубины его пьесы и режиссуры, то изо всех сил старались…
Но теперь, дело поворачивалось таким образом, что это ему давали понять, что снисходят до его попыток поставить спектакль и даже начинают терять терпение.
В то время, пока Валерий Владимирович, размышлял о том, как не совпадают порой наши ожидания и суровая действительность, за неплотно прикрытыми дверями происходил напряженный и может даже нервный диалог между заведующим труппой и молодой девушкой, статус которой был для столичного режиссера не вполне ясен.
– Я, по-моему, вполне понятно объяснил вам… – настаивал Иван Яковлевич.
– А я спросила. – возражала девушка.
– А я вам, в который раз напоминаю, что вы должны заниматься своим делом.
– Я свои дела сделала.
– А домик Кума Тыквы? – возразил заведующий труппой.
– У него нормальный домик!
– А он, тем не менее, жалуется: неудобно, темно и капает.
– Я не сантехник! – взорвалась Алена Игоревна. – Во всем театре капает. А у него скромный должен быть домик. Он кум Тыква, а не олигарх.
