В большинстве пещер капли не задерживаются надолго: кап! – и вливаются в ручеёк, который бежит к выходу. Но у меня была особая пещера: внизу тепло, а потолок почти всегда холодный. Лужицы на полу испарялись, я вместе с другими каплями поднималась наверх, оседала на холодном потолке, и снова капала вниз. И так тысячи раз! Именно поэтому нам удалось создать в нашей пещере настоящий шедевр. Мы вытачивали в каменном полу красивые глубокие чаши, мы снимали с потолка серебристые кристаллики соли и перетаскивали их на свисающие почти до самого пола сталактиты, длинные белые каменные колонны, растущие столетие за столетием. Боже, как это было красиво! Мы построили настоящий дворец. Жаль только, что в пещеру не проникал солнечный свет, и некому было увидеть всю эту красоту.
Но однажды туда пришли люди – и все изменилось. Сначала они светили повсюду своими фонариками, восхищались нашей работой и ахали от удивления. Мы были очень горды, что кто-то наконец оценил наш труд. Но потом людей стало больше, и они начали обустраивать все по-своему. Нарубили в полу ступеней, повесили фонари, расширили вход в пещеру. Поставили какой-то киоск, чтобы брать деньги с заезжих туристов. Каждый день поток галдящих любопытных людей все увеличивался. Они сверкали вспышками фотоаппаратов, нагревали воздух своим горячим дыханием, а от их хохота содрогались стены. И вскоре вся наша работа пошла коту под хвост: сталактиты начали трескаться и падать, каменные чаши пересохли, а потолок стал слишком тёплым, чтобы охлаждать пар. Нам больше не было места в нашем уютном мире, люди выгнали нас из пещеры и разрушили наш дворец. Вот так я оказалась здесь.
– Какая печальная история! – хором воскликнули другие капли. – Тысячи лет работы, и все напрасно!
– Да, люди бывают очень жестоки, хотя не ведают, что творят, – со вздохом сказала одна из капель. – Мы для них просто вода. Они даже не задумываются, что сами по большей части состоят из воды…
– В человеке девяносто процентов воды! – вставила своё слово одна маленькая капля.
– Ха-ха! Ну нет, не девяносто. Девяносто – это в арбузе. Даже в самом толстом, как арбуз, человеке – всего лишь шестьдесят процентов воды, но это тоже очень много.
– А меня однажды человек выпил! А потом вспотел, и я из него убежала!
– А меня вскипятили в чайнике!
– А меня залили в паровоз! И я делала ту-ту! А потом вот так – ууууу! И вылетела из гудка!
– Ладно, ладно! Хватит о людях! – остановила общий гвалт капля с гребня облака. – Кто ещё выпадал из круговорота воды надолго?
– Я выпадала, – призналась одна из капель, висевшая на краю облака. – Правда, тоже не без помощи людей. Меня поймали и на пятьсот лет посадили в клепсидру. Это такие водяные часы, в которых надо капать из одной колбочки в другую. А потом их переворачивают – и капаешь обратно, отсчитывая секунды. Боже, какая это была скучная работа! С ума можно сойти.
– Да, работа – это скучно! – хором закричали другие капли.
– И вовсе нет! – с возмущением воскликнула капля из пещеры. – Если знаешь к чему стремишься, работать очень весело. Вот я точила камень…
– Я тоже сначала хотела проточить стекло клепсидры, – вздохнула рассказчица. – Но оно было очень крепким. Через сто лет я смирилась, и даже помутнела от горя. Клепсидру переворачивали и переворачивали, год за годом, век за веком, так что я уже запуталась, где верх, где низ. Люди и правда бывают так жестоки…
