История Крестовых походов. Житие и хождение игумена Даниила в Святую землю - страница 3

Петр Пустынник призывает христиан к Крестовому походу

Немедленно в Пиаченце был созван собор; тут были и послы от императора Алексия, на которых было возложено представить папе картину бедствий на Востоке. Более двухсот епископов и архиепископов, четырех тысяч духовных лиц и тридцати тысяч лиц светского звания присутствовали на соборе. Но ничего здесь не было решено. Великое решение состоялось на новом соборе, более торжественном и многочисленном, соборе Клермонтском, в Овернии. После многих совещаний о преобразовании духовенства, об установлениях относительно порядка, справедливости и человечности, был поднят вопрос о Св. Земле. Совещание, на котором раздалось слово об Иерусалиме, было десятое по числу на соборе; оно происходило на большой Клермонтской площади, покрытой несметными толпами народа; для папы был воздвигнут престол. Петр Пустынник заговорил первый; голос его дрожал от слез, когда он обратился к народу, и слова его произвели потрясающее впечатление. После него начал говорить папа Урбан, который представил зрелище наследия Христова – в позорном порабощении, Божиих верных сынов – терпящих гонения и преследования, Европу христианскую – устрашаемую победоносными варварами; папа призывал государей и народы послужить Богу Живому. При словах папы слышны были общие рыдания, на призыв его к мужеству воинов – толпа отозвалась пламенным рвением. Перед благочестивыми душами в словах папы открывалось Царствие Небесное, которое предстояло завоевывать, а перед честолюбивыми – земные блага и царства Азии. И подобно грому огласил Клермонтскую площадь крик, вырвавшийся из сердец несметной толпы: «Бог того хочет! Бог того хочет!» Здесь мы только слегка касаемся действия, произведенного речью папы; только в истории крестовых походов можно видеть торжественное величие зрелища, явленного тогда перед христианским миром.

Епископы, бароны, рыцари и все верующие, которые присутствовали на соборе Клермонтском, поклялись идти освобождать Иерусалим; они облачились в одежду, украшенную красными крестом (из шелковой ткани или шерстяной материи), и от этого произошло название крестоносцев. Урбан, с той целью, чтобы окончательно воспламенить сердца христиан, посетил многие провинции во Франции, созвал соборы в городах Руане, Анжере, Туре и Ниме; толпы народа следовали за ним, и воинственный энтузиазм охватил всю страну. Собор, на котором решен был крестовый поход, происходил в ноябре 1096 года, а в августе следующего года было назначено выступить в поход крестоносцам. В продолжении зимы делались приготовления к пути. Епископы всех епархий были заняты освящением крестов, оружия и знамен. Религиозное рвение и разные привилегии, предоставленные крестоносцами содействовали увеличению числа пилигримов и воинов. Им отпускались все прегрешения; церковь принимала под свое покровительство и крестоносцев, и их семейства, и имущество; они освобождались от податей и налогов и от преследования своих кредиторов во все продолжение похода.

Рвение к пилигримству разгорелось повсюду; это сделалось единственным стремлением, единственным предметом интереса и честолюбия. Желание посетить св. места и завоевать Восток превратилось во всеобщую страсть. Земли начали продаваться по низкой цене; ремесленники, купцы и земледельцы охладели к своим обычным занятиям и сделались безучастными ко всему, кроме крестового похода. Даже и монастыри оказались не властными удержать в своих стенах их суровых обитателей; клятва жить и умереть в уединении должна была уступить силе влечения в дальние области. И странное явление! Даже воры и разбойники выползли на свет Божий из своих скрытых притонов и вымаливали счастье принять крест и идти искупить свои преступления в бою с врагами Иисуса Христа. Восторженное настроение крестоносцев, начавшееся во Франции, перешло оттуда в Англию, Германию, Италию и Испанию; под знаменем Креста различные западные народы слились в одном общем стремлении. Для народов, как и для отдельных личностей, не стало земли более желанной, чем Палестина; не представлялось более славного подвига, как крестовый поход; не утешала иная надежда, кроме освобождения Иерусалима. Фантазия и народные страсти присоединили самую природу к этому всеохватывающему воинственному порыву; она то покрывала небо кровавыми облаками, то ниспускала комету в виде меча или расстилала по небесному пространству движущиеся города с башнями и украшениями, вооруженные легионы и знамение креста. Знаменитые покойники минувших времен (таковы были толки в народе) покинули свои могилы, чтобы принять участие в этом великом движении христианской Европы.