История Марго - страница 9

Как только он появился на пороге, волна эйфории поднялась у меня внутри и разлилась по телу. Я дотронулась до шеи, чтобы охладить пальцами красные пятна. Улыбаясь, он подошел ко мне. Я так и осталась сидеть за столом, и он поцеловал меня в обе щеки. Я сделала вид, что мне все равно, как будто это было нашим обычным утренним ритуалом, но скрыть радостное возбуждение, которое охватывало меня при каждой нашей встрече, было трудно. Стоило ему войти в квартиру, и я тут же бросала все, чем бы ни занималась, – и чтение, и учебу. Я отвлекалась на шуршание его шнурков, на шелест его пальто или куртки и больше не могла ни на чем сосредоточиться.

Папа стоял передо мной – среднего роста, на полдюйма выше Анук, плотный, широкогрудый, но не то чтобы толстый. У него были ровные квадратные зубы и крупный нос с похожими на пещеры широкими ноздрями, а кожа от многолетнего курения приобрела землистый оттенок, хотя курить он бросил задолго до моего рождения. Волос в этих впечатляющего размера ноздрях не было. Светлые ореховые глаза желтоватого оттенка напоминали мои. Матильда однажды назвала его в традиционном смысле привлекательным – в тридцать с небольшим, когда он встретил Анук, женщины постоянно обращали на него внимание. Я думала, что тут дело не столько во внешности, сколько в том, как он умел себя подать – он очень тщательно следил за собой. Полная противоположность неряшливости. Сегодня он надел отглаженную хлопковую рубашку и заправил ее в темно-синие брюки. Я восхищалась тем, как элегантно он всегда выглядит и как чисто бреется – даже в выходные, на тот случай, если придется бежать в офис.

Прямоугольный стол в нашей узкой кухне был придвинут длинной стороной к стене. Возле стола стояли два стула и еще один – с торца. Мы с папой сели бок о бок, глядя в белую стену. Мне не нравилось смотреть ему в лицо, когда он говорил.

– С днем рождения, – сказал папа и вытащил из-под стола подарок.

Он держал его в руках, когда вошел, а я и не заметила. Я поблагодарила его. В день рождения он позвонил мне поздно вечером, после ужина. Я проверяла телефон каждый час в ожидании звонка – боялась, что он забыл, потому что знала, как сильно он расстроится, и в то же время надеялась, что он не позвонит, и тогда я смогу целиком предаться грусти, позволю своей злости обрести четкие очертания, почувствую укол мрачного удовлетворения. Он плохой отец. Может, это Анук напомнила ему в последнюю минуту. Он звонил мне каждый год, а иногда мы встречались, но чаще он бывал занят на работе.

Я развернула подарок. Это была книга одного современного философа.

– Я услышал по радио увлекательное интервью с автором, – сказал папа, – и сразу подумал о тебе. Он рассказывал о культурных различиях. Ты умная. Я знаю, что тебе понравится.

Я пролистала книгу, сделав вид, что прочитала пару фраз то здесь, то там. От папы пахло мылом. Мы не виделись уже несколько недель. Его тонкие каштановые волосы прилипли ко лбу, как будто он только что снял свитер.

– Как прошел день рождения? – спросил он.

– Хорошо. – Я отложила книгу. – Ты думал обо мне?

– Конечно. – Папа нахмурился, словно испугавшись, что я не шучу. – Ты спрашиваешь, потому что я не провел этот день с тобой?

Я посмотрела на его руки. Они лежали перед ним на столе, там, куда обычно ставят тарелку. Он коротко стриг ногти, а кожа у него была гладкой и бледной, хотя в юности ему приходилось водить грузовики, таскать ящики с вином и помогать матери рыхлить овощные грядки. Но это было давно. С тех пор его руки касались бумаг, книг, микрофонов, кожаной ручки портфеля.