История Млечного пути - страница 49

Тем временем я открывал кубикулы каждого члена экипажа и проверял жизненные показатели на мониторах. Конечно, система соты в случае, каких либо сбоев в работе организма любого подключенного к ней поднимет тревогу и тут же разбудит весь экипаж, но для профилактики и просто для собственного успокоения это стоило сделать.

Во втором кубике спит Лена Кравец, первый пилот, именно та женщина, которая когда то била меня импульсным шокером, обнаружив в грузовом отсеке в контейнере на тюках с хлопком. На борту, мы были все довольно близки, и я теперь знаю о ней гораздо больше чем раньше. Лена опытный и преданный команде пилот. С Маером они знакомы много лет, а летает она с ним уже лет десять. Она дерзкая и совершенно безбашенная, но в тоже время она справедливый и любящий во всем порядок человек. У нее две дочки, которые ждут ее дома на Земле. Каждый вечер, когда она не спит или в свое дежурство, она просматривает их сообщения, а потом записывает свое и отправляет им. Отсюда, из глубины космоса, при использовании технологии квантовой интерференции света, а проще синергетических каналов передачи данных, сообщение до Земли доходит примерно за неделю. Трудно сказать точно, так как СИД постоянно удаляется от дома.

В третьем, наш навигационный техник Марик Ковнер. Он уже год летает с Маером и по возрасту не на много старше меня. С ним я довольно быстро нашел общий язык. Мы стали чем-то вроде друзей по работе, общение которых, как правило, прекращается, когда эта работа заканчивается. Марк веселый жизнерадостный и совершенно безобидный человек. Единственный его недостаток ‒ он не умеет молчать и все время забивает всем головы, если не рассказами из своей бурной молодости времен кадетства в Летной Академии, то постоянно что-то напевает или придумывает какой-нибудь розыгрыш. Его отец, какой-то там медиамагнат в Бухаресте и кроме Марика в семье еще четверо или пятеро братьев. Точно не помню. Про свою семью он не очень-то любит рассказывать, как и я про свою но, насколько мне известно, им особого дела до его судьбы нет. Кстати, он ненавидит свое имя и просит называть его Марк. Большинство людей с ним знакомые даже и не представляют, что его имя звучит немного иначе.

Я открыл четвертый кубик, где спал инженер по координации работ, геофизик Александр Колл. Это был крупный мужчина с густой черной бородой, обладающий обширными знаниями и опытом в нашем деле и который знает все о том, как и куда нужно сбрасывать траулеры. Как только мы достигнем цели полета, и спустимся на поверхность Проксима b, командование относительно нашей непосредственной миссии перейдет к нему. Мы все должны будем делать то, что он говорит, и естественно будем делать все, как он скажет.

Последний кубик, который я открыл, был выделен ученой по имени Марта Штеер, приставленной к нам довольно молодой особы, с какой-то там ученой степенью и не по возрасту наделенной должностью руководителя научного штаба изучения дальнего космоса. Белые прямые волосы до плеч, четкие черты лица, бледная кожа. Она была молода, спокойна в поведении и своей надменностью, как показалось без исключения всем, выражала превосходство вообще над людьми второго сорта, такими как мы.

– Командир, как Вы думаете, зачем они к нам ее подсадили?

– Глупый вопрос. – Маер встал и бросил пустую тарелку с ложкой в супрессор. – Ученые должны следить за всем, что происходит на борту и будет происходить на поверхности. А так как мы вне зоны досягаемости быстрым обменом информацией, она будет фиксировать все, что видит и думает, чтобы потом передать своим и те будут давать нашим действиям оценку. ‒ Он пожал плечами. ‒ Они потом сделают все так, будто все это научная экспедиция.