Мой Ангел-Хранитель, ты точно есть у меня, сколько раз ты выручал меня из подобных ситуаций и тогда, и сейчас. Благодаря моей наивности и нежеланию видеть в людях плохое я умудрялась выходить из серьёзных ситуаций без ущерба для себя. Мой Ангел-Хранитель, благодарю! В те далёкие годы, в конце шестидесятых, в нашей стране встреча с иностранцем могла положить конец нормальной жизни любого человека. Ни учёба, ни хорошая работа уже не были бы доступны не только мне, но и моей семье. Навсегда клеймо неблагонадёжного человека осталось бы в моей характеристике.
Поэтому мы с Мигелем разработали целую систему жестов, знаков, и у нас был тайник, где мы оставляли очень короткие записки, чтобы назначить встречу или оставить экстренное сообщение. Кроме Ниночки, которая нам помогала, никто больше ничего не знал и не подозревал. Мы могли бы стать заправскими шпионами, так у нас всё гладко получалось.
Но мы предусмотрели не всё, как потом оказалось, ещё один человек всё-таки догадывался о нас. И, что странно, именно этот человек мог в один миг положить конец всей моей карьере, но почему-то не сделал этого. Я думаю, что у всех нас есть интуиция, но кто-то обладает ею в большей степени. Может, именно это чувство подсказало ему, что не надо принимать никаких мер для нашего разоблачения. Потому что спустя многие годы я помогала этому человеку в трудное для него время. Позже я назову его имя.
Стоял декабрь, и в Москве наступила настоящая снежная зима, на улице много снега, и нам было холодно бродить по заснеженному городу, а кафе в те годы практически отсутствовали. Оставались только кинотеатры, но нам не всегда хотелось смотреть кино. Мы не позволяли себе общение с друзьями, соблюдая конспирацию, чтобы не навредить им и не предать огласке наши чувства.
Когда бы и где бы мы ни встречались, наши разговоры были нескончаемыми, жажда общения пробуждала в нас желание как можно больше и лучше понять друг друга, мы очень любили наши беседы, таким образом мы познавали себя. Мигель много рассказывал о своей семье, его отец был коммунистом, поэтому сына отправили учиться в Москву. Мать была известной в его стране пианисткой, часто выступала с концертами. Теперь понятно, от кого у него музыкальные способности. Он много рассказывал о музыке, было приятно, что наши музыкальные вкусы похожи. Мы любили Шопена, Рахманинова, Гершвина и многих других композиторов. Как же нам не хватало возможности уединиться в тихом уютном месте, слушать любимую музыку и наслаждаться мгновениями прекрасного. Когда было возможно, мы задерживались на кафедре, но злоупотреблять этим не могли. И всё же, несмотря на неудобства, как только мы встречались, наши глаза говорили о желании, и теплота наших сердец и наших тел компенсировали эти трудности. Нам всегда было мало времени, отведённого для встреч, мы очень дорожили этими мгновениями. Я всегда знала: надо ценить то, что есть, что скоро придёт время нашего расставания, надо радоваться каждой, пусть и мимолётной, встрече. Я научилась наслаждаться неожиданным чувством истинного счастья с этим замечательным, умным, талантливым, ставшим мне очень дорогим человеком. Мы много смеялись и спорили, но никогда не говорили о будущем. Это я понимаю только сейчас, а тогда даже не задумывалась об этом. У нас с Мигелем не было совместного будущего по многим и многим причинам. Мы просто любили, были счастливы и умели ценить всё, что нам было дано в то минувшее время.
