Даже завтрак, обедать и ужинать ходил тогда, когда Лева Амборян посылал за мной кого-нибудь из солдат столовой. В казарме взвода управления воинской части спал всего пару месяцев с начала воинской службы. Но после того как стал сильно загружен художественными работами, то перешёл спать к себе в художественную мастерскую. С того времени был под контролем майора Карпухина, замполита нашей военной части.
Другого командира у меня не было. Даже когда майор Карпухин отсутствовал в нашей военной части, то подчинялся самому себе и никому больше. На построение нашей военной части ходил только в самых экстренных случаях.
Когда была всеобщая тревога военного гарнизона или к нам приезжала комиссия с генерального штаба советской армии. Остальное время при перекличке солдат нашей военной части, солдаты отвечали за меня, что сейчас рисую. Действительно рисовал часто по ночам, когда днём спал после тяжёлой работы или после дневной жары.
Ведь Батуми находится в субтропической зоне Закавказья. Здесь три месяца проливные дожди. Остальное время в Аджарии тропическая жара с, очень, огромной влажностью. Поэтому рисовать днём в жару практически невозможно. Мне разрешили рисовать ночью.
Прошло больше недели после того, как в последний раз был возле дома Бенджамина. Уже стал, было забывать про то, что должен расписать маслом плафон розетки на потолке над люстрой в доме Бенджамина. Но тут он сам вспомнил обо мне или его сын заморыш сказал про меня.
Так что Бенджамин сам явился рано утром ко мне прямо через железные двери калитки со двора подполковника, грека Сваридис Ферадис. Видимо, этой железной калиткой часто пользовались те, кто хорошо знал заместителя командира военной части по хозяйственным делам, подполковника, грека Сваридис Ферадис?
Железная калитка через двор грека была как служебный вход по контрамаркам для посетителей здания цирка или театра, куда ходят только близкие люди и родственники. Все остальные люди приходили в нашу военную часть через железные ворота КПП при строгой проверке личных документов.
– Здравствуй, Александр! Здравствуй, дорогой! – прямо с порога запричитал Бенджамин, как только вошёл рано утром в мою художественную мастерскую. – Понимаешь, дел у меня было много. Постоянно приходится летать в разные города Советского Союза. Извини, что совсем времени у меня не было на тебя. С сегодняшнего дня ты можешь быть в моём доме столько, сколько понадобиться тебе, работать в моём доме. Договорился с майором Карпухиным. С сегодняшнего дня ты на моём полном содержании. Все, что тебе будет надо на работу тебе обязательно куплю.
Конечно, мог прямо со своей художественной мастерской направиться через двор грека в дом Бенджамина. Но, все-таки находился на службе в рядах советской армии. Поэтому должен был обязательно поставить в известность своего командира, майора Карпухина, что отбываю из военной части на работу в частный дом.
Мало ли что может произойти в нашей военной части вовремя моего отсутствия. Командир должен знать, где находится его подчинённый и в нужное время вернуть солдата на службу в военную часть. Вдруг, военная проверка или военная тревога.
– Товарищ майор! Разрешите доложить! – отчеканил, обращаясь к майору Карпухину. – Убываю, по указу.
– Вольно! Можешь не докладывать. – остановил меня с докладом майор Карпухин. – В курсе твоего убытия. У меня к тебе имеется лишь одна просьба. Не увлекайся гостеприимством и не забывай, что ты пока солдат советской армии.
