В её сенях тоже громоздилась гора вещей, и унести она могла только треть из них. Остальное уж никак, она же не на лошади. Пришлось выбирать только самое необходимое.
Но, несмотря на лёгкость, с которой её отпустили местные жители, расставание для Майяри прошло тяжело. Впервые в жизни она так сильно не хотела покидать нажитое место. Она никогда не привязывалась. Не позволяла себе этого. И не хотела. Одной, без корней, проще. Но она умудрилась успеть пустить бледные тонкие корешки в этой болотной почве. Рвать их было страшно и жалко.
Пришлось напоминать себе о Ранхаше Вотом. Но он и сам о себе напоминал. За пять дней он написал ещё два послания. Последнее, пришедшее на пятый день, Майяри даже разозлило.
«Госпожа Амайярѝда, я знаю, что вы читаете мои письма. Ответьте. Не стоит усугублять своё положение. Рано или поздно мы всё равно встретимся, это неизбежно. Вы уже обречены».
Послание пришло утром, и Майяри, перечитывая его снова и снова, едва сдержалась от того, чтобы не смять письмо. Хотя зачем сдерживаться? Этот клочок бумаги больше не несёт в себе что-то хорошее, не связывает её с чем-то приятным. Скорее даже наоборот. И всё же какая удивительная самоуверенность! «Вы уже обречены…».
– Да я обречена с самого рождения! – в сердцах процедила девушка и порывисто свернула свиток.
– Майяри! – громыхнул снаружи Бешка.
Майяри испуганно вздрогнула, но, опомнившись, подхватила мешок и бросилась на выход.
На улице её ждали Тошкан и Бешка. Оба добродушно улыбались, отчего Майяри стало совсем тошно.
– Чаво это у тебя с лицом? – дружески подначил её Тошкан. – Не иначе реветь решила? Ну будет тебе!
Майяри всё же позорно шмыгнула носом, и Бешка, смущённо кашлянув, приобнял её за плечи.
– Да чего уж там, – промямлил он. – Если Всеблагим будет угодно, свидимся ищо. Пошли, пока окончательно не стемнело.
Уже вечерело, и Гава-Ыйский лес медленно наливался огнями. Майяри отстранилась и первой направилась в сторону Каменного Порога.
Они никуда не торопились. Мужчины громко разглагольствовали и посмеивались, Майяри молчала и улыбалась. Беседа сперва казалась натянутой, но после Каменного Порога оживилась и потекла более непринуждённо. Бешка и Тошкан обсуждали, где почва уже достаточно плотна, чтобы выдержать саженец бахвинного дерева, вспоминали, все ли делянки убраны, а то замёрзнет нежная трава; в одном месте и вовсе остановились, горячо споря, стоит ли рубить паразита у бахвина Мешски или пусть ещё подрастёт. Майяри их не подгоняла и терпеливо ждала. Она не торопилась. А когда путь их пришёл к концу, замялась.
– Ну, бывай, – Тошкан крепко, от души, прижал девушку к груди. – Знать не знаю, чего тебя ждёт, но болота тебя не обидели и тот мир не должен обидеть. Мож, и свидимся ищо.
– Спасибо, – едва выдавила из себя Майяри.
Бешка выглядел смущённым – не привык он к таким нежностям – но девушку обнял едва ли не крепче, чем друг.
– Захаживай, ежели сможешь, – сдавленно попросил он. – За избёнкой твоей приглядим, крышу ей новую сладим… Захаживай.
Майяри не выдержала и всхлипнула. Оторвавшись от Бешки, она стремительно пошла прочь, но через десяток саженей всё же остановилась и обернулась. Тошкан и Бешка продолжали стоять и смотреть ей вслед. Ободряюще улыбнувшись, они помахали девушке, и она скрепя сердце помахала в ответ. Фигуры мужчин медленно заволакивал туман, с приходом темноты засиявший голубоватым светом. Майяри шагнула спиной вперёд, а затем повернулась и направилась прочь.
