История о потерянных душах - страница 15

– Ну что ты, в самом деле! Соберись, тряпка, тебе просто нужна встряска, – она потрясла подругу. – Так лучше? Что ты грустишь? Ты ж психолог, – произнесла она коронную фразу, и они засмеялись. – Я думаю, – продолжила Алиса, – можно позвать какую-нибудь рок-группу выступить на празднике, еще можно устроить тематическую вечеринку, ты знаешь, это сейчас так модно, а в конце забабахать фейерверк. Как ты на это смотришь? Я буду помогать тебе во всем.

– Спасибо за помощь, сейчас она мне крайне необходима.

– Я всегда рядом, помни это.

На первых двух этажах было шумно, алкоголики кляли свою белую горячку, а наркоманы требовали дозу. Третий этаж встретил её спокойствием и отчужденностью. Медсестра на посту возле наблюдательной палаты рассказала, что новый пациент хорошо поел, однажды вышел, недолго прогулялся по коридору и вновь вернулся в палату. Поиски в интернете не дали никаких результатов – по всей России насчитывается больше тысячи мужчин с такими же именем и фамилией.

– Как ты? – спросила Аня, войдя в палату. – Освоился немного?

– Да, здесь очень красиво и уютно, так сразу и не скажешь, что находишься в больнице.

– Рада, что тебе понравилось. Но ты понимаешь, что эта палата для тех, кто плохо себя ведет?

– Я плохой? – спросил Дмитрий. Он заглядывал ей в глаза, пока она искала стул и села рядом с ним.

– Нет, – ответила Аня, – твое поведение плохое. И ты должен научиться контролировать его.

– Хорошо. Я уверен, у меня все получится, – воскликнул он. Мужчина все больше напоминал ей ребенка, веселого мальчишку-сорванца.

– И если ты обещаешь мне вести себя хорошо, то я, в свою очередь, обещаю перевести тебя в более красивую и уютную палату, и она будет только твоей.

– Правда? – в его глазах читался восторг и радость.

– Честное слово, – улыбнулась она.

– А книги там будут?

– Будут.

– Еще мне бы хотелось альбом и карандаши, можно и простые.

– Все это будет в комнате отдыха. Там ты будешь общаться с другими пациентами, также сможешь рисовать, играть в разные игры или смотреть телевизор.

– О большем я и не мечтал, – Дмитрий поднялся с кровати и подошел к окну. Дворик все больше заполнялся солнечным светом, зеленые кусты двигались в такт особенной музыке ветра, птицы весело щебетали на ветках деревьев. Вся детская непосредственность исчезла с лица пациента. Он стал серьезным и хмурым. Также глядя вдаль, Дмитрий произнес:

– Это так прекрасно – умереть летом. Намного ужаснее умереть зимой, похоронив с собой лютую стужу и морозы. А летом ты умираешь, сохранив навеки пение птиц по утрам, прикосновение мокрой травы к босым ногам, нежные поцелуи ветра. Поверь, я это знаю.

– Ты не можешь знать об этом. Ты сейчас живой, дышишь, чувствуешь, смотришь на меня. Вполне живой молодой человек, – улыбнулась она. – И про лютые стужи ты не прав. Независимо от времени года, умирая, человек хоронит с собой только то, что в его сердце, только то, что он сам чувствует. Добрый, всеми любимый человек всегда хоронит с собой частичку солнца и тепла, к которому так привыкли его близкие. А если человек зол, то и в могилу забирает лишь ненависть, выросшую на его поле жизни.

Дмитрий отвернулся от окна и с удивлением посмотрел на неё.

– Ты права, – произнес он, – права на все сто процентов.

– Дмитрий, ответь на мой вопрос.

– Я отвечу на все твои вопросы, проблема лишь в том, подведет меня память или нет.

– Хорошо. Скажи мне, с чего ты взял, что умер?