История о потерянных душах - страница 19

– Дмитрий, впредь, даже если где-то начнется драка, никогда не вмешивайся и, чтобы ни говорили тебе или мне, не нужно поступать также.

– Даже если кто-то оскорбляет тебя?

– Да.

– Но ведь нельзя терпеть, когда тебя унижают.

– Дмитрий, разве правильно отвечать злом на зло?

– Нет, так нельзя, так поступает только Тьма.

– Правильно, поэтому мы с тобой просто не будем замечать злых людей. Договорились?

– Договорились. Когда у меня появится своя палата?

– Когда ты научишься вести себя хорошо.

Дмитрий сжал ее руку.

– Но как же так? Ты ведь дала честное слово.

– Дмитрий, мое честное слово было при условии твоего хорошего поведения.

– Разве может быть такое, что у оскорблявшего тебя Александра есть своя палата, а у меня нет? Меня держат под замком и кормят под присмотром. Это унизительно.

– Вовсе нет. Так нужно. Скажи, тебе делали укол?

– Да.

– Тогда почему ты не спишь?

– Не знаю. Я ведь не медик.

– Точно. Давай ты удобно ляжешь на кровати, а я посижу рядом.

– Не уходи.

– Нет, я рядом. Расскажи мне, откуда знаешь латынь? Где ты получал образование? Может, ты работал орнитологом?

– Нет, – его губы растянулись в широкой улыбке. – Из-за того, что я назвал его пингвином, не дает мне права называться орнитологом. Я прочитал тысячи книг, в моей голове много знаний, но я так и не понимаю, для чего они мне. Все эти знания не могут исцелить душу, не могут вернуть близкого человека, степень бакалавра или магистра не затянет раны в душе и не подарит счастья. Я так боюсь за своего брата, я хочу увидеть его, обнять, как раньше, смеяться вместе до боли в животе и издеваться друг над другом. Мне так этого не хватает, что я чувствую дыру в своем сердце.

– Не волнуйся, я верю, что твой брат найдется. Все будет хорошо. Только так и никак иначе.

Дмитрий не отвечал и смотрел в потолок стеклянными глазами. Аня решила, что успокоительное начало действовать и хотела подняться. Но мужчина вновь схватил ее за руку и спросил:

– Как чувствует себя Игорь? Расскажи мне немного о нем, пожалуйста.

– У него раздвоение личности. Игорь – добр ко всем, он любит окружающих, но стоит его коснуться, как появляется его оборотная сторона – Евгений. У него хорошая дикция и он силен, несмотря на внешнюю хрупкость Игоря.

– Как давно он здесь?

– Два с половиной года.

– Он нарисовал свой самый счастливый день. Это день, когда он появился в клинике. Он был счастлив, когда ты уводила его по коридору от реальной жизни. Скажи мне, что осталось там, за его спиной? Какое зло разорвало его душу, если он так рад оказаться в стенах психиатрической больницы?

Аня перевела взгляд на свои руки и поправила волосы.

– Дмитрий, лучше расскажи о своем самом счастливом дне. Что ты помнишь?

– Я обманул тебя, прости. Я помню все наше детство до мельчайших подробностей, просто воспоминания причиняют мне боль, – мужчина словно не заметил перемены разговора. – А потом… потом я потерял его.

– Дмитрий, сосредоточься на счастливом дне.

– Ты скажешь, что он слишком банален.

– Такого я точно не скажу.

– Хорошо, – он закрыл глаза. Его сосредоточенное лицо стало безмятежным, морщины разгладились, словно воспоминания вновь превратили его в мальчишку. – Это был солнечный день во всех его начинаниях. После уроков я забежал в маленькую пекарню. Купил большой кекс с кремом и маленькую зеленую свечку. Перекинув сумку через плечо, я побежал на речку. Ветер подгонял маленькие волны к берегу и они лизали пятки моего брата. Он сидел на песке, а на его коленях покоилась большая книга сказок. Мой брат всегда верил в добро, никогда не причинял никому зла, даже через букашек перешагивал.