Рулевым на плоту, был Злыдня Великан, а Фома только делал вид, что помогает ему. На самом деле он предавался созерцанию проплывавших мимо них пейзажей. Он даже не заметил того, что Злыдня Великан усиленно заработал веслом, когда впереди по течению показались пороги. Но спастись от водных камней, им было не суждено. Как только плот приблизился к порогам поближе, на берег реки вышел старик Гусляр. Откуда он взялся, ни Фома, ни Злыдня Великан понять не успели, поскольку заметив публику, старик Гусляр, возвращавшийся в родное селение, заулыбавшись, присел на пенёк, любовно погладил свои гусли и ударил по струнам. Как только гусли заиграли, старик стал махать в такт музыке руками. Злыдня Великан и Фома, побросав в воду вёсла, взявшись за руки стали исполнять некое подобие хоровода, кружась вприпрыжку не только на своём плоту, но и вместе с ним вообще, благо тот стало закручивать ускорявшимся течением реки, которое чем ближе плот подплывал к порогам, тем становилось быстрее.
Проплывая мимо старика Злыдня Великан, не переставая танцевать и посматривать на пороги, грозно пригрозил старику кулаком, ну а тот только кивнув ему в ответ головой, заулыбался ещё больше не переставая размахивать руками. Так под волшебную музыку, Злыдня Великан и Фома доплыли до порогов, где уже в силу известных законов физики, ещё больше вертясь и подпрыгивая вместе с плотом, понеслись по ним с удвоенной скоростью, ибо течение здесь было не быстрым, а стремительным. На самых последних порогах, плот, налетев на большой камень, разлетелся вдребезги. Злыдня Великан и Фома оказавшись в воде, размахивая руками в такт музыке, были унесены водным потоком вслед за разбившимся плотом.
После этого музыка прекратилась и старик Гусляр, поклонившись в сторону реки, повесив гусли за спину, спокойно ушёл в лес.
А на другом месте сего берега реки, в этот самый момент, ведя разговор, стояли Василий, Иванко и освобождённая Алёнушка.
– А мне с вами можно? – спросила Алёнушка, глядя на Василия. – Я готовить хорошо умею.
– Конечно, конечно, нам без шеф-повара в походе, ну никак нельзя, – опережая Василия, весело воскликнул Иванко.
– Не слушайте вы Иванко, – смущаясь, ответил Василий. – Я вас и без этого рад видеть. Только дорога у нас трудная и дальняя. Стоит ли вам с нами идти?
– Один из них похитил у меня мою любимую брошку, подарок мамы.
– Мы вам её принесём, – ответил Василий.
– Я хочу ему в глаза посмотреть, когда брошку заберу обратно, – произнесла Алёнушка, чуть зардевшись, когда Василий посмотрел ей в глаза. – И приятелю его, что к дереву меня привязал, мне есть что сказать.
– А родные как же? – спросил Василий, отводя свой взор от взгляда Алёнушки.
– А родных неделю, а то и две, дома не будет, они в Новгород уехали торговать, да у сестры там погостить собирались, – ответила Алёнушка, не обращая внимания на гримасы Иванко, который пытался в своей пантомиме изобразить из себя Василия, делая акцент на том, что у того от общения с Алёнушкой, сердце было в раю.
И пока Василий, смущаясь взглядов Алёнушки, пытался убедить её не ходить с ними в опасный поход, мы отправимся в иное место, далее по руслу реки, туда, где находилась тихая широкая заводь. Интерес наш к сему участку берега реки заключается в том, что на него сейчас ступил Злыдня Великан:
– Вот ведь привязался… и неймётся ему…
– Вы это про кого? – выкрикнул Фома, барахтаясь в воде, с усердием предпринимая попытки догрести до берега одной рукой, так как второй рукой он держался за спасительное бревно, доставшееся ему в наследство от разбившегося плота.
