История общественной мысли в России - страница 22
Важнейшим источником по истории Древней Руси для Сафоновича была Ипатьевская летопись, поэтому он довел основной свой рассказ до конца XIII в., то есть до того времени, каким эта летопись и оканчивается. В прибавленных статьях есть рассказ о Мамаевом побоище, о поздней истории Киева и т. д. Также Сафонович широко использовал сочинения польских хронистов, в первую очередь «Кронику» М. Стрыйковского. Все выдержки ученый попытался привести в научную систему и довел свой рассказ до 60-х гг. XVII в. Но популярностью «Хроника» Сафоновича не пользовалась, как указал Д.И. Дорошенко, по причине того, что автор не имел большого литературного таланта. Может это и так, однако А.С. Лаппо-Данилевский привел свидетельство, что другая книга ученого, изданная в киевской типографии в 1668 г., пользовалась популярностью в Москве именно в силу своего литературного слога[86]. На наш взгляд, дело заключалось в ином. Во-первых, «Хроника» была написана западнорусским книжным языком, во-вторых, ее рассказ велся в основном о событиях украинской истории, и в-третьих, она совершенно не подходила для учебных целей. Именно в силу последнего обстоятельства в 70—80-е гг. XVII в. в Украине стал пользоваться популярностью «Синопсис», написанный киевским вариантом церковнославянского языка и включавший больше сюжетов московской истории. В силу же всех трех обстоятельств «Синопсис» вышел за рамки Украины, а с начала XVIII в. получил широкое распространение и в России.
Мы рассмотрели обстановку, при которой рождался труд И. Гизеля в Украине, указали на обстоятельства, способствовавшие распространению его в России, но со второй половины XVII в. стал развиваться еще один фактор, помогавший принятию русским обществом «Синопсиса» Гизеля и уже не зависевший от него самого. Происходило изменение московского культурного слоя. Вестернизация России и развитие образования – только одна сторона медали. Вторая заключалась в том, что со второй половины XVII в. происходила украинизация московской культуры. Духовную власть в Московском государстве стали представлять сплошь и рядам выпускники Киево-могилянской академии («все архиерейские кафедры в Великороссии, кроме одной, были замещены украинцами»[87]), Никоновская реформа привела к замене московской редакции богослужебных книг киевской; киевский вариант церковнославянского вытеснял московский и в других видах литературы, становясь русским литературным языком, а о влиянии на московскую культуру «могилянцев» Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева, Феофана Прокоповича, Стефана Яворского и др. можно и не говорить. О результате этого процесса русский мыслитель Н.С. Трубецкой писал: «Таким образом, на рубеже XVII и XVIII веков произошла украинизация великорусской духовной культуры. Различие между западнорусской и московской редакциями русской культуры было упразднено путем искоренения московской редакции, и русская культура стала едина»[88].
Таким образом, «Синопсис» Иннокентия Гизеля, написанный на киевской редакции церковнославянского языка и имевший стройную систему изложения, сумел удовлетворить вкусы украинских грамотеев (о чем свидетельствует его трехкратное, в течение шести лет, переиздание в Киеве) и, на волне проникновения украинской духовной культуры в Москву, был не только там принят, но стал основным учебником по отечественной истории на многие десятилетия. Надо учесть и тот факт, что учителями зачастую были, опять-таки, выходцы из Украины. Поэтому тем современным украинским ученым, которые, даже не делая попытки разобраться в исторической ситуации второй половины XVII в., в которой оказались киевские книжники, отрицают за Гизелем право на восхваление российской государственности, хотелось бы ответить словами украинского же историка Ю. Шереха. Он указал на мотивацию поступка Гизеля, Полоцкого, Прокоповича и др. По его мнению, «это было своего рода идеологическое движение (своерiдний iдеологiчний рух), стремление реализовать свой духовный потенциал в государстве, могущественном в военном и политическом отношении, но менее развитом в культурном»
Похожие книги
