История общественной мысли в России - страница 32

Таким образом, легенда древнерусского летописца в переложении польско-украинской историографией приобрела совершенно новое звучание. Этот пример как нельзя лучше иллюстрирует справедливые слова П.Н. Милюкова, заметившего: «Процесс этого искажения начался с тех пор, как польские хронисты стали употреблять в дело показания русских летописей, продолжался уже систематически, как следствие, средневековых ученых приемов, употреблявшихся польскими компиляторами XV и XVI веков, и закончился перенесением результатов этой порчи в XVI и XVII опять назад на Русь, и принимались они охотно»[145]. Необходимо поправить последнюю фразу замечания известного историка: принимались, но не все и не всегда.

С датой основания Киева, приведенной Стрыйковским, украинские ученые были знакомы задолго до Сафоновича и Гизеля. Нами был замечен такой факт. В Хронографе западнорусском, написанном в кругах Петра Могилы, указан иной год основания города. Там говорится, что Киев был заложен «по Христе лет семсот девятдесят шестаго»[146]. Этот интересный факт требует дополнительного исследования, пока же мы можем сказать, что он свидетельствует о первоначальном неприятии украинскими писателями даты, названной польским историком.

Аналогичная ситуация сложилась и в русской историографии. Зарождавшаяся в начале XVIII в. русская историческая наука в этом вопросе не сразу последовала за киевским «Синопсисом» (исключение представляет работа, написанная в 1715 г. А.И. Манкиевым. Правда, назвав время основания Киева 430 г., автор сделал поправку: «как некоторые пишут Историки; но в Русских летописцах то не стоит, и чают, что можно Киев гораздо давнее и старее построен, нежели как здесь [в “Синопсисе”] приведено»[147]). Авторы двух рукописных учебников по истории «Родословие от Адама» 1725 и 1745 гг., хранящихся в библиотеке Академии наук в Петербурге, не привели польско-украинскую мифологему о Кие[148]. Не поверил ей и В.Н. Татищев, указавший, что Киев построен еще до н. э.[149] Однако начиная с середины XVIII столетия о строительстве Киева в V в. заговорили многие русские историки, при этом повторяя «Синопсис» в вопросе о количестве построенных Полянскими братьями и сестрой городов. В XIX столетии гипотеза о происхождении города в V в. хотя и была поколеблена научной критикой, все же нашла поддержку в работах И.Е. Забелина, Д.И. Иловайского и др.[150] В новейшей отечественной историографии вернул к жизни старую концепцию Б.А. Рыбаков. По его мнению, город Кия берет свое начало в V в.[151]

Выводы Рыбакова были подхвачены рядом ученых, и на них до сих пор строятся некоторые учебники[152], хотя прямые археологические факты говорят против них. Если уже в XVIII в. некоторые отечественные историки говорили, что сочинения польских хронистов и Гизеля не являются историческими источниками, а в XIX в. на них уже вовсе перестают ссылаться, то в последней четверти XX столетия мы наблюдаем иное. Ряд ученых, не найдя иной поддержки в письменных и археологических источниках, стали опираться на сомнительные сообщения о Кие и его родне в польско-украинской историографии XV–XVII вв.[153]

Следующая историческая конструкция «Синопсиса» тесно связана с предыдущим, так как рисует альтернативу «наследия» легендарного Кия. Именно альтернативу, потому что древнерусские летописи ничего не говорят о наследниках братьев и сестры. Но идея генетически связать их с другими известными летописи героями, чьи имена связаны с Киевом, витала в головах как позднесредневековых польских и украинских книжников, так и у некоторых представителей отечественной историографии нового и новейшего времен. Автор «Синопсиса» назвал наследниками Кия киевских князей Аскольда и Дира, убитых Олегом. Гизель заимствовал эту историю у Стрыйковского, на которого он и ссылается