История одного Карфагена - страница 32

Чехословакия оказалась в сложном положении, потому что её командование совершенно не симпатизировало большевикам и даже старалось соблюдать нейтралитет, участвуя в боях на Украине. Их лидеры, в частности, будущий первый президент Чехословакии Томаш Масарик, стали разрабатывать план, согласно которому чехословацкий легион должен был перейти под командование Франции и сражаться уже на её территории против Австро-Венгрии. Однако, ситуация осложнялась тем, что Россия подписала мир с Германией и Австро-Венгрией и встал вопрос, как поступать с их гражданами, которые хотели сражаться против сил Тройственного союза. Так, на этой почве было множество разговор и компромиссов, в результате которых весной 18-го года решение было принято. К этому моменту, за счёт военнопленных, чехословацкий легион насчитывал около тридцати тысяч человек – это довольно увесистая сила, при чём большинство из них – военные, вооружённые и прошедшие войну. В итоге было решено, что их отправят по Транссибу во Владивосток, а оттуда они доберутся до Франции морем.

Вскоре их погрузили в эшелоны и постепенно (куда медленнее, чем договаривались) начали отправлять в сторону Владивостока. При этом в советском правительстве разные силы вмешивались в этот вопрос: Ленин был готов к их уходу, но Троцкий, который активно занимался формированием армии, счёл это неправильным и предложил уговорить их остаться здесь, чтобы они сражались на стороне советской власти (только не понятно, против кого. Наверное – против белых).

Продвижение чехословаков на Восток действительно шло очень мучительно. Во-первых, от них требовали сдачи оружия, несмотря на то, что по изначальному уговору выпустить их должны были вооружёнными. В этот момент большевистское правительство не полностью контролировало все возникшие Советы, и по мере того, как эшелоны шли на Восток, их останавливали в разных местах и требовали сдать оружие, в котором нуждались все. На этом фоне были переговоры, стычки, но оружие они отдавали всегда, только чтобы пропустили. При этом к компромиссам чехословаков призывало их командование, но сами легионеры понимали, что без оружия с ними могли сделать всё, что угодно, из-за чего очень неохотно выполняли требования Советов. Так, происходили стачки в Омске, Челябинске, а большой кусок легиона всё ещё стоял в Пензе. Однако, после того, как пришла официальная большевистская телеграмма, в которой говорилось о том, что оружие необходимо забрать, но их – отпустить, начались настоящие бои, а главной проблемой легиона оставалась его раздробленность.

После 25-го мая чехословацкие войска стали стержнем, к которому присоединились разные многочисленные группировки, отряды и армии. Чехословаки стали центром объединения для всех, кому приходилось сражаться с большевиками. Возглавлял всё это Комуч, большинство в котором составляли эсеры, и началась настоящая Гражданская война в Сибири, на Урале и в Поволжье, где белые войска добились очень больших успехов. Они довольно быстро продвигались по Волге и занимали множество крупных городов, в числе которых были Самара и Казань с огромной частью российского золотого запаса. Так, возникла очень сильная антибольшевистская сила, не сравнимая с походами добровольческой армии на Юге.

В это время большевики создали Восточный фронт, командующим которого был назначен эсер Михаил Муравьёв, находившийся к этому моменту по локоть в крови: до этого он воевал на территории Украины, где практически из пушек палил по жилым домам Киева, чтобы искоренить там всё белое движение.