Утро началось с трели телефона. Семён попробовал зарыться поглубже в подушку, но там уже пряталась голова Алисы. Какое-то время они боролись за мягкое укрытие, но звонок звенел снова и снова, и Алиса сдалась.
– Оставьте сообщение после сигнала, – пыталась сымитировать автоответчик сонная Алиса, не открывая глаз и не видя, кто же её побеспокоил так рано.
– Любимая моя племянница, какая же ты шутница, – проворковал совершенно незнакомый голос в трубке.
– Племянница?
– Я не удивлена, что ты удивлена. Удивительно, что я вообще тебя нашла, – продолжала квохтать какая-то женщина, а Алиса подумала: «такое себе с утра обрести родственницу, страдающую тавтологией». А неизвестная тётя тем временем сыпала какими-то древними воспоминаниями о совместном хоть и недолгом, но замечательном времяпрепровождении. – Я всегда говорила Генриху, чтобы он…
– Кому? – встрепенулась Алиса так резко, что Семён чуть не свалился с подушки. – Генриху? Я же Генриховна. Говорите, вы моя тётя? То есть – сестра моего папы? Честно?
– Клянусь, – торжественно произнесла тётя. – Я твоя единственная тётя Фрида Арнольдовна. Если ты забыла меня, то виновата в этом твоя бабушка. Она считала меня ведьмой и не разрешала твоему бедному отцу привозить тебя ко мне. Такая была злая, жестокая женщина.
– Неправда. Нась-Вась была самая добрая. А вас я не помню. Да и папу, сбежавшего в неизвестном направлении, тоже уже не слишком. И вообще, зачем вы звоните?
– Видишь ли, милая племянница, – елей так и тёк из трубки, и Алиса отставила её подальше от уха, – мне совершенно необходимо переехать в город побольше. Мой талант засыхает в этой дыре.
– А я здесь при чём? – Алиса уже не пыталась быть вежливой.
– Котик, ты же моя родная…
– Племянница. Ага. И что?
– Теперь у тебя такая большая квартира. И злая, ой, прости… И Анастасия Васильевна уже не будет против, если я поживу у тебя. Некоторое время. Пока не встану на ноги. Я буду платить тебе за комнату…
Алисе не нравилась идея вселения в бабулину квартиру Фриды Арнольдовны, но… Если ненадолго. И если та будет платить… Додумать свою меркантильную мысль Алиса не успела – с книжной полки, по какой-то немыслимой траектории, чуть-чуть не задев её, на кровать шлёпнулась книга. Следом прилетела вторая. Дверцы буфета захлопали, а фарфоровая посуда запела пронзительно звонко. Семён от страха окончательно залез под подушку и даже не подглядывал.
– Знаете, Фрида Арнольдовна, я, наверное, откажу вам, – почему-то вырвалось у Алисы, и в квартире наступила тишина. – Нет, не наверное. Я вам совершенно точно откажу. Прощайте.
Алиса нажала кнопку отбоя, засунула руку под подушку и вытащила дрожащего, вспотевшего Семёна. Пушок дракона слипся и стала видно, проклёвывается чешуя. Серебристая, как и обещал Сёма.
– Похоже, что кто-то начал линять. Ещё, похоже, что кто-то трусишка, – Алиса тихонько постучала пальцем по лбу смущённого дракона. – А ведь это всего-навсего неизвестная тётя из какого-то Мухосранска, прости за мой французский.
– Нет такого слова в языке галлов. Или, если угодно – кельтов. И вовсе я не испугался какую-то старушку, тем более что она не обладает навыком телепортации, несмотря на то что ведьма. Но вот квартира твоя… – Семён сделал свои большие глаза ещё больше, явно на что-то намекая.
– Ведьма? – пропустила намёк Алиса. – Серьёзно? Ты хочешь сказать, что по голосу распознал это? И вообще, какие ведьмы в XXI веке?
