История одного ученого - страница 25

– А я вот много раз прокручивала в мыслях нашу встречу. Но сейчас подзабыла уже все моменты, – ответила Вера.

– В конце улицы есть кафе, там можно посидеть и в спокойной обстановке поговорить, – предложил Геннадий.

– Хорошо, пойдем, Гена. Давно я не была здесь. Некоторые вещи изменились за столько лет, но ты остался прежним, – подметила Вера, поправляя свои волосы на воротнике пальто.

Средина рабочего дня и идущие студенты непрерывно передвигались то в одну сторону, то в другую. Но внимание Геннадия было на Вере. Все движущиеся силуэты становились размытыми и неважными. Они словно некие погрешности в его сложном уравнении, решением которого была находящаяся рядом девушка. Спустя пятнадцать минут они сидели в кафе за столиком у окна и выжидали момент, чтобы начать разговор. Но Вера была более инициативной и старт диалога начался со слов «извини».

– Извини меня, Гена. Искренне прошу прощение за свой поступок. Это самое подлое и неподдающееся логике деяние, которое только могла я сделать по отношению к тебе, – с нотами искренности произнесла Вера.

– А чего извиняться-то за свой выбор. Вполне себе взвешенное решение. Со мной перспективы красочной жизни резко стремились к нулю. Я тебя не виню и со временем смирился со всем, несмотря на постоянное одиночество, – сухо ответил Геннадий.

– Одиночество… Это худшее наказание, которое можно было придумать для человека. А я виновник того, что резко ушла из твоей жизни, растоптав долгие месяцы наших отношений. Но главная причина была вовсе не в поисках лучшей жизни. Только сейчас я тебе решила признаться, чтобы хоть как-то облегчить ношу вины, – разочарованным голосом сказала Вера. – Тогда я в местной больнице узнала, что не могла иметь детей. Изначально я поехала в Германию, чтобы пройти ряд тестов для достоверности диагноза. Они подтвердились и это грустная констатация факта. Когда ты читаешь строки о невозможности стать матерью, ты теряешь рассудок и общее восприятие реальности, – с досадой призналась Вера.

– Я… Удивлен. Но, а как же двое детей? – спросил Геннадий, пытаясь найти логику в рассказе.

– Они от первого брака моего бывшего мужа. Когда я была в смятении от информации, некоторое время меня подбадривал местный врач. Вот с ним и завязались отношения. Он вселял надежду, что появятся технологии, которые позволят изменить ситуацию. И в этой надежде я прожила долгих почти шестнадцать лет. Его первая жена умерла и двое детей остались без матери. Вот я и пыталась заменить ее. Но оказалось сложно. Становясь старшими, мальчишки все больше отторгали меня и не воспринимали в роли матери. Я чувствовала это, но не хотела разочаровывать мужа. Более пятнадцати лет мы прожили под одной крышей, но ощущение будто в разных уголках мира. И вот только, когда дети моего мужа стали совершеннолетними, я решила развестись, так как надежды и реальность не смогли больше уживаться во мне, – рассказала Вера, вздохнув с неким облегчением.

– У меня нет слов. Я сочувствую тому, что у тебя нет возможности стать матерью, но не понимаю, почему ты не сказала это мне раньше. Ведь ты знала, что у меня были планы на совместную жизнь с тобой. И несмотря на проблему материнства, я все равно был бы рядом с тобой… Долгих шестнадцать лет пытался понять причину. Бывали периоды, когда каждый вечер напрягал свое воображение, чтобы смоделировать всевозможные вариации нашего будущего. Несмотря на свою рациональность, я долгие годы жил грезами и воспоминаниями, – ответил немного поникший Геннадий. – А что теперь дальше планируешь делать? – спросил вдобавок он.