Мои родители были достаточно демократичны, чтобы не принуждать меня к замужеству в будущем, но такие вот реверансы в сторону традиций вполне допускали.
В итоге мы с Майком вынуждены были долгие часы изображать приятное времяпровождение. Тихие подначки за вечер накаляли атмосферу настолько, что на следующий день в школе случались бои без правил с привлечением кучи действующих лиц.
– Имена у вас такие странные, это прозвища? – полюбопытствовал Вик, выдергивая меня из неприятных размышлений.
– Ага, как у мушкетеров! – мгновенно отозвалась я.
Наши имена и впрямь отличались некоторой своеобразностью. Мы живем долго, так долго, что приходится раз в десять-двадцать лет переезжать с места на место и писать в паспорте различные эквиваленты имени, приемлемые для той или иной страны. Я еще маленькая, так что документы меняла лишь однажды, чтобы начать учиться в девятом классе здесь, в новой школе. Но отзываться предпочитаю на сокращение от настоящего имени, чтобы не путаться…
Как-то незаметно мы оказались у моего подъезда.
– До завтра, – я помахала на прощание, забираясь на первую ступеньку.
– Лона! – окликнул меня Вик.
– Что? – я недоуменно обернулась.
– «Кирпич» забрать не хочешь?
– Ой, давай сюда, совсем забыла, – я смущенно хихикнула, принимая добытую с таким трудом энциклопедию.
Неодобрительно покачав головой, одноклассник отправился восвояси.
И все-таки Вик – это нечто. Когда я его впервые увидела, решила, что он наш. Но чутье безошибочно указывало – человек. Хотя внешне: узкое лицо, темно-русые волосы, высокий, стройный сильный, – вылитый Волк. Порой мне даже казалось, что я вижу, как наливаются янтарным блеском и яростью эти спокойные серые глаза.
Оказавшись в квартире, я швырнула на пол сумку.
Влюбиться что ли?
Вот, например, Виктор… Он так не похож на других. Всегда спокоен, уравновешен, заботлив, словно старше и выдержаннее.
Ну чем не типаж, для девичьих грез?! Вот только… он готов за меня всю домашнюю работу переделать, а в кино пригласить не додумается.
К тому же, я сильно увлеклась, расписывая его достоинства. У него есть недостатки… недостаток… один! Он человек – и этим все сказано.
Мы живем веками… Меня учили, что люди, как игрушки, могут быть хорошими, плохими, смертельно опасными, но рано или поздно они все равно наскучат. Или сломаются. Даже самую любимую игрушку, мы не можем сделать вечной, уберечь от старости и даже от самих себя.
Нам нельзя открываться людям. Мы другие. А уж любовь к человеку – это больше чем табу, это правило, непреложный закон бытия. В нашей истории порой случались исключения, но заканчивались они всегда трагически. Ведь нам свойственно боготворить игрушки, которые не можем получить. Те самые, что стоят за стеклом магазина, и мы можем лишь смотреть на них, касаясь рукой витрины…
Виктор для меня – что-то чудесное, но абсолютно недостижимое. Пусть так и остается.
Раздраженно отмахиваясь от глупых мыслей, я поплелась на кухню. Па – на работе, ма – тоже, на столе записка, что купить в магазине, в холодильнике – каша. Скорчив рожицу в знак протеста, я принялась готовить обед.
Мясо. Много, много мяса. Хищник я, или кто?
Где-то через полчаса, умиротворенно и сыто бренча посудой, я попыталась придумать способ растянуть пару умных мыслей на положенные два листа контрольного сочинения. Потом открыла ноут и набросала сообщение Аньке. Подруга ответит, как только выйдет в сеть, но будет это не раньше вечера.
