История папства - страница 9

Эмансипируясь от иудаизма, христианство встретилось с эллинизмом, – это и обеспечило ему универсальность в масштабах всей империи. (Скажем, Библия в империи вначале получила распространение на греческом языке.) С расширением Римской империи ускорилось проникновение в нее восточных (гностических) религий; этот процесс достиг апогея во II в. н. э., то есть в период быстрого распространения христианства. Стержневой мыслью в мистериальных религиях – как и в христианстве – было трансцендентное ощущение искупления и обретения свободы. Такого рода эллинистические мистериальные религии создавали идеологическую базу для социальных волнений в провинциях.

Во второй половине I в. именно эллинистические общины стали центрами распространения христианства. Первая древняя церковь, состоявшая из греков, возникла в Антиохии. Однако христианско-античную культуру выпестовала египетская Александрия, последний бастион восточноантичной философии; она же наделила мощным зарядом энергии все более романизирующееся христианство, обеспечив ему экспансию на новые территории. Когда христианство из еврейского гетто хлынуло в эллинско-римский мир, символическим выражением этой тенденции можно считать то, что после разрушения в 70 г. Иерусалима функция первенства переходит к церкви столицы империи, Рима. Правда, первым опорным пунктом в экспансии христианства, возникшего на Востоке, в Италию и в западный мир стал все же не Рим, а латинизированная африканская провинция Карфаген.

Однако Рим наряду с эллинизмом сыграл в распространении христианства решающую роль. В писаниях апостола Павла встретились и образовали синтез три важных для истории элемента: вскормленный еврейской духовностью пророческий пафос, который наложился на греческую интеллектуальную глубину, и римская цивилизация, создавшая организационные рамки для торжества христианства в мировых масштабах. Историческое значение христианства, представляемого Павлом, заключалось в том, что благодаря ему и в христианстве как движении, и в идеологии христианства на передний план вышел человек как таковой; это особенно четко высказано в Послании к галатам: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал., 3: 28).

Осуждение непримиримого отношения к богатым и власть имущим, свойственного ранним христианским общинам, имеет место уже у апостола Павла; во II же веке само отношение это постепенно менялось под влиянием того очевидного факта, что Искупление отодвинулось куда-то в далекое будущее. Превращение христианства в массовое движение сопровождалось изменением социального состава общин: к христианству присоединялось все больше зажиточных и знатных граждан. Стремление к всеобщности, всеохватности проявляло себя не только в географическом, но и в социальном плане. Это обстоятельство вело к тому, что от христианства ждали одновременного удовлетворения требований, часто прямо противоположных, исходящих от угнетенных и от угнетателей. Идеология и политика паулианства как раз и позволяла найти приемлемый выход из этого противоречия. Согласно апостолу Павлу, власть дарована человеку Богом. «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены», – читаем в Послании к римлянам (Рим., 13: 1). Подобный подход виден, например, и в том, что, по христианской логике, свободный человек и раб равны перед Богом, но раб должен смириться со своей судьбой, ибо так предопределено Богом, и против власти нельзя восставать, «противящийся власти противится Божию установлению» (Рим., 13: 2).