С этими мыслями Егорка закрыл глаза, пытаясь побыстрее заснуть пока в животе опять не заурчало. Завтра нужно будет, как всегда рано вставать. Рыбу ловить, а потом ещё эта полынь проклятая, за ней несколько вёрст топать придётся.
* * *
У тесного закутка Егорки, огороженного от основного помещения куском старого и рваного сукна, послышался шорох, а затем и шаги. Это должно быть Матвей. Забыл чего, наверное, вот и ищет впотьмах. До утра дотерпеть не может.
– Не спишь ещё? Вот и я не могу уснуть. Ты на меня особо не серчай. Когда я юнцом как ты был, меня тятька не так учил. Совсем не так как я тебя. – На присевшего рядом на ночь глядя Матвея нахлынули укоры совести и воспоминания из далёкого детства. – Ежели я, к примеру, не по разумению что-то делал, тятька сразу же за вихры и носом в землю. И приговаривал всегда в этих случаях. – Не можешь глазом зыркать, носом чуять учись. А как отвар свой первый целебный я сделал, так и простил тятьку своего за всё. Потому что во благо, как оказалось, он надо мной изгалялся.
– Как я могу на тебя сердиться Матвей? Если б не ты, сгинул бы я уже давно с этого света. Я тебе всем по гроб жизни обязан. – Смиренно, уже по дороге в царствие Морфея, пробормотал сонный Егорка.
– Обязан он, ты посмотри на него. Эх, плохо я тебя учу, нужно по-другому пробовать. А то, всё без толку. Видать розги пора готовить. Вот помру я скоро, кто селян наших лечить будет? Коли к тебе пойдут, великий мор настанет, потому как лоботряс ты у меня отменный. Ничего самостоятельно сделать не можешь. – Выгнать Егорку у Матвея рука не поднималась, жалко убогого, а науку тот ни как не может уразуметь. – Ладно, спи уже. Утро вечера мудрёнее.
Каким-то шестым, а может быть и поболее чувством Матвей чуял, что скоро, уже вот-вот, с ними произойдёт нечто злое, тёмное. Но что именно и откуда он понять не мог. Вот и беспокоился. Не за себя, за Егорку переживал. Сгинет он один, не готов ещё к жизни самостоятельной.
Развитая как у осторожного зверя интуиция не раз спасала его от неминуемой смерти, подсказывая сознанию, что и когда делать. Сейчас же всё было по-другому. Чувствуя неминуемую угрозу, он не знал, что ему предпринять. Бросить всё и отмахать пару сотен вёрст прочь отсюда. Но, возможно, тёмное провидение только этого побега и ждёт. Да и Егорка такой путь не осилит. Тут основательно покумекать надобно. Главное, это источник изобличить, а там и до решения не далеко будет.
Егорка на такое не способен, большой обиды на него не держит, это точно. В селе, исключая отца Георгия, врагов у него не было, но священник помыслы свои и руки в крови замарать не может, так как в его глазах ясно читается твёрдая вера в библейские постулаты. Значит, смертельная угроза придёт извне, со стороны. Не иначе, как на Иван Купала нужно будет беды ожидать.
С этими мыслями Матвей внимательно оглядел уже заснувшего Егорку и решил попробовать уснуть ещё раз. Завтра предстояло много дел, значит и сил нужно поболее во сне поднакопить.
* * *
А Егорке уже снился дивный сад, в котором каждый цветок исцелял всякую хворь одним лишь своим ароматом. Цветы эти невиданные, были удивительных форм и размеров. Божественный аромат, исходящий от них, наполнил сад небесным благоуханием. Исчез у него со спины горб проклятый, после того как понюхал он три выбранных цветка, самых красивых в этом саду. В диковину ему было, прямо стоять и ровно ходить. Как же это здорово!
