Таков был Мисифей, а успехи, которых Гордиан добился с ним в войне против персов, показывают, что этот мудрый министр был также искусным полководцем.
Персы не испытывали на себе силу римского оружия со времен Александра Севера. Однако Арташир (Артаксеркс), восстановитель их имени и империи, в 237 году от Р.Х. предпринял несколько действий, которые грозили возобновить войну. Мы видели, что Максимин готовился выступить против персов, когда погиб. Его смерть и последовавшая вскоре кончина Арташира, по-видимому, отсрочили столкновение. Умирая, Арташир оставил сына и преемника Шапура, который в течение тридцати одного года своего правления был постоянным бичом римлян и причинял им невиданные бедствия. Он начал войну против них, едва взойдя на престол, и, полный той отваги, которую внушают молодость и желание ознаменовать начало нового правления, вторгся в Месопотамию, захватил Нисибис и Карры, и если не овладел Антиохией, то по крайней мере держал этот великий город в напряжении и тесно его осаждал. Его успехи были столь велики и стремительны, что его уже почти боялись в самой Италии, а он был достаточно честолюбив и высокомерен, чтобы распространять свои замыслы и угрозы даже туда.
Гордиан принял меры, чтобы отразить столь яростное нападение. Он провел огромные приготовления войск, военных припасов и денег. Я уже говорил, как заботился Мисифей о продовольствии. Когда все было готово, Гордиан открыл храм Януса, чтобы обозначить начало войны: и это последний раз, когда эта церемония упоминается в истории. Он выступил весной 242 года от Р.Х. и направился через Мёзию и Фракию. Там он разбил варваров, по-видимому, готов и сарматов [1], которые распространились по этим провинциям. Однако он потерпел некоторый урон, но, должно быть, незначительный, от аланов на равнинах Филиппополя. Оттуда, переправившись через пролив, он прибыл в Сирию и повел войну против персов с такой энергией и успехом, что покрыл себя славой. Ужас Шапура был так велик, что он поспешно покинул все захваченные земли и города, спеша вывести свои гарнизоны и вернуть города жителям без грабежа; а его солдаты, преследуемые победителями и переправившись через Евфрат, в радости от того, что избежали, как им казалось, опасности, целовали эту дружественную землю, которая давала им безопасность. Шапур так спешил бежать, что отдал жителям Эдессы все захваченные в Сирии деньги, чтобы купить у них свободный проход.
Гордиан, освободив Антиохию и изгнав врагов из Сирии, в свою очередь перешел Евфрат, разбил Шапура близ города Ресаена, отвоевал Карры и Нисибис, вернул всю Месопотамию; и к концу второй кампании он надеялся вступить на земли персов и дойти до царского города Ктесифона.
В таких выражениях он писал сенату: и в своем письме он с удивительной искренностью признавал, что своими успехами обязан Мисифею, и рекомендовал вознести благодарность сначала богам, а затем префекту претория. Сенат присудил императору триумф, и чтобы подчеркнуть победу над персами, постановил, что колесницу будут везти четыре слона. Мисифей был награжден честью триумфальной колесницы, запряженной четверкой лошадей, и надписью в его честь, которая сохранилась в Риме, по крайней мере частично, и в которой он назван отцом императора и опекуном республики.
Ему воздали должное: и события лишь слишком доказали, что благополучие императора зависело от него. Вскоре после описанного он умер, завещав все свое имущество Римской республике, или, точнее, городу Риму; и с ним погибли все счастье и слава Гордиана. Полагали, что его смерть не была естественной, и подозревали, что ее ускорил Филипп, который сменил его на посту префекта претория. Мисифей страдал от дизентерии, и говорили, что вместо лекарства, прописанного врачами, Филипп, подкупив его слуг, дал ему такое, которое усилило болезнь и погубило больного. Нет никаких оснований сомневаться в его виновности: тот, кто пожинал плоды этого преступления и венчал его другим, еще более тяжким.
