Указ от 20 сентября 1802 года постановил, что выдача свидетельств о дворянском происхождении возможна только после указа Сената. Григорий Дзиковицкий, при помощи старшего брата Онуфрия собрав некоторые документы, подтверждающие принадлежность их отца и деда к шляхетству, предъявил доказательства своего права быть приписанным к этому сословию. Дворянским депутатским собранием Махновского уезда в 1802 году был утверждён и внесён в родословную книгу уезда 41 человек лиц мужского пола, среди которых был записан и Григорий Стефанович Дзиковицкий. А вслед за тем, согласно «копии фамильного списка дворян Дзиковицких» (Государственный архив Житомирской области. Фонд 146, оп. 2069), Григорий с потомками был признан Волынским губернским дворянским депутатским собранием в качестве дворянина со внесением в первую часть родословной книги губернии от 31 декабря 1802 года. Но в первой части записывались лица, либо пожалованные в дворянство, либо получившие дворянство по наследству, но в обоих случаях – лишь до ста лет назад. Из этого следует, что Григорий смог предоставить только документы, подтверждавшие шляхетство лишь его отца и деда. Но это было немудрено, поскольку отец Григория ещё был жив и наверняка имел документы своего отца.
В начале 1803 года для русской армии было намечено сформировать несколько новых кавалерийских полков. В это же время в австрийскую миссию в Петербурге прибыл австрийский офицер-улан граф Пальфи. Его уланский мундир в стиле старопольского одеяния очень приглянулся петербургскому обществу и самому цесаревичу и великому князю Константину Павловичу, носившему звание инспектора всей кавалерии. До того в русской армии не было уланских полков, но император Александр Павлович согласился на их создание. Он отдал под создание уланского полка ещё не сформированный Одесский гусарский полк, дав ему имя цесаревича. Штаб-квартира полка была назначена в местечке Махновка. Полк состоял в инспекции генерала Боуэра, которому было поручено выбрать в уланы людей из других кавалерийских полков и дополнить их лучшими из рекрутов.
«В командиры своего полка, – писал Ф. В. Булгарин, – цесаревич избрал одного из лучших кавалерийских офицеров русской армии, шефа знаменитого Тверского драгунского полка, генерал-майора барона Егора Ивановича Меллер-Закомельского. Его высочество с пламенной любовью занялся формированием полка своего имени, и по нескольку раз в год ездил в Махновку, а между тем из Петербурга высланы были толпы разных ремесленников, а некоторые выписаны были даже из Австрии, для обмундирования полка.
Обучение людей и выездка лошадей производились успешно. Его высочество находился в беспрерывной и постоянной переписке с генералом Меллер-Закомельским и занимался всеми подробностями по части устройства полка. Ездовые его высочества беспрестанно разъезжали между Петербургом и Махновкой и привозили то офицерские вещи, то деньги в полк». В начале весны 1804 года уланский полк цесаревича Константина Павловича был сформирован.
Опять же слово Ф. В. Булгарину: «Геройский дух одушевлял тогда офицеров, и все, которые имели возможность отличиться, составили себе громкое имя. Вся армия была одушевлена духом молодечества и во всех полках были ещё суворовские офицеры и солдаты, покорившие с ним Польшу и прославившие русское имя в Италии. Но уланский его высочества цесаревича Константина был одним из лучших полков по устройству и выбору людей, и по тогдашнему духу времени превосходил другие полки в молодечестве. Страшно было задеть улана!
