Всем прочим пока преждевременно, а вот Ильичу и руководителям советского государства в трех этих старших мирах уже пора знакомиться с тем, что такое западная цивилизация в своем лучшем изводе. Вождь мировой революции, присутствовавший при разговоре с Агриппой, по его итогам впал в глубокую задумчивость. Были бы тут Маркс с Энгельсом, они бы уже бегали по потолку с криком, что такого не может быть, потому что не может быть никогда. Впрочем, есть великолепная идея. Сходить в пятьдесят шестой год, где Европа тяжело отходит от шока разгрома господ коалиционеров в Крыму и последующих политических пертурбаций во Франции и Британии, и пригласить Карлушу с Фридрихом погостить в моих владениях. Как сообщает энергооболочка, Маркс сейчас пишет свой Капитал и откровенно нищенствует. С самого переезда в Лондон в 1849 году семейство Марксов преследует откровенное безденежье, поэтому кумир и учитель Ильича вынужден перебиваться статейками в газетах, продавать драгоценности жены (однажды полиция даже приняла его за вора) и проедать финансовую подпитку со стороны более состоятельного Энгельса. Было бы неплохо направить эту парочку по более рациональному пути, чтобы потом марксисты того мира не спотыкались о придуманные ими благоглупости. Кстати, интересно, как там, у Агриппы, со знанием социальных наук своего мира? Впрочем, это будет потом, а сейчас пора переходить к «водным процедурам», то есть к разговору с господами неоримлянами.
– Итак, мои господа, – произнес я на чеканной латыни, – оккупация вашего корабля пиратами ликвидирована де-факто без единой капли крови. А вот дальше начинаются проблемы, потому что волей Всемогущего, Всеведущего и Всеблагого Творца Всего Сущего вы находитесь в другом мире, совершенно отличном от того, что был вам родным. Тут нет ни Неоримской империи ни в одном из ее изводов, ни ее предшественника Римской империи Германской нации, ни компании «Фелисия» – одним словом, нет ничего, к чему вы привыкли. Поэтому я конфискую «Солнечный ветер» как выморочное имущество, тем более что искин Агриппа уже принес мне клятву верности как своему императору Сергию сыну Сергия из рода Сергиев. Господь предал вас в мои руки для того, чтобы я определил, что вам дальше делать и где жить. Вы можете последовать благому примеру Агриппы и принести мне страшную встречную клятву верности или обратиться в пеонов и влачить жалкое существование. Третьего не дано.
После этих слов господа корабельные офицеры вскочили со своих мест, но тут же застыли неподвижно, будто пораженные стасисом. А ларчик открывался просто. Рослые острухие в полной боевой экипировке, прежде неподвижно стоявшие у стены, при первом же движении со стороны неоримского офицерья сделали шаг вперед и вскинули свои станнеры наизготовку. А старшая наряда, с сержантскими лычками на плечах и нашитой на груди табличкой с именем «Нита Танг», на вполне понятной латыни с издевательским оттенком в голосе произнесла:
– Мои хорошие господа, еще одно неправильное движение – и вы опять отключитесь на несколько часов для того, чтобы при пробуждении узнать о новых интересных переменах в своей судьбе. Так что садитесь тихонько и ведите себя прилично. Вот так…
И, знаете ли, пробила меня в этом момент определенная гордость за эту молодую женщину, которая всего-то два с небольшим года назад была даже меньше, чем никем, а теперь со знанием дела и даже определенным чувством юмора читает нотации важным господам, которые только себя мнят пупом Вселенной, а прочих считают грязью под своими ногами. Вслух я ничего говорить не стал, но по каналам Воинского Единства послал Ните Танг свое высочайшее одобрение – и как Патрона, и как монарха. И то же самое, мгновение спустя, сделал Велизарий. Со стороны в реальном мире это выглядело как быстрый перестрел взглядами и легкие одобрительные кивки.
