Незадолго до торжественного дня открытия Малиновский по завещанию Шереметева распределил деньги на вклады в храмы и благотворительные заведения. Помогли бедным, которым не хватило места в богадельне, невестам-бесприданницам, родственникам «на пристойное погребение бедных»; совершили «искупление из темниц» сидевших за мелкие долги. «Я не надеюсь ничем другим успокоить страждущий мой дух, – записано в напутствии Шереметева, – как только одним пособием для бедствующих, а потому, желая окончить давно уже начатое строение Странноприимного дома, сделал я предложение к устройству оного, отделяя знатную часть моего иждивения».
В завещании сыну Дмитрию граф сообщал, что учреждение дома милосердия было сделано «во взаимном и тайном согласии нашем с матерью твоею, еще при жизни ее, – облегчить страждущее человечество, а по кончине ее произведено в действо учреждением Странноприимного дома и разными вспоможениями бедным по ее завещанию».
Открытие учреждения состоялось 28 июня 1810 года (спустя 101 год и один месяц после того, как дед Шереметева одержал победу под Полтавой). На торжество пришло множество московских жителей разных рангов и сословий. Шумиха вокруг благотворительного заведения не утихала, в огромном количестве появлялись восторженные стихотворения. В одном из них основатель Дома сравнивался с самим Творцом:
Кто сирых милует и помнит о вдовах,
Кто мужа сим собой, отца тем заменяет —
Тот Богу в благости делами подражает,
Тот есть сын Вышнего, как говорит Сирах.
Писатель Александр Дюваль прочел во Французской академии элегию «Обращение к тени графини Шереметевой» (в ней рассказывалось, как призрак супруги внушил графу мысль о благотворительности). На открытии Дома звучали «Стихи к благодетельному вельможе» (подобных им было тогда множество). Стихи же, посвященные Малиновским маленькому сыну Шереметевых Дмитрию, поместили в куполе новой церкви Странноприимного дома вместе с изображением (в виде одного из ангелов) маленького графа:
В небесной славе здесь парящим по эфиру
Средь ликов ангельских твой вид изображен.
Живя между людьми, явишь собой ты миру,
Что к вечным истинам и дух твой воспарен.
В середине девятнадцатого столетия художник Фартусов восстановил изображения в куполе храма – но уже без надписи.
Перед самым открытием – 24 июня – совет Дома впервые рассматривал просьбы бедных невест о назначении приданого (на этот вид помощи указала в завещании графиня Шереметева). Размер приданого для каждой из девяти отобранных девушек определял жребий. Одной досталась тысяча рублей, двум – по половине этой суммы, шести – по 300. Совет назначил и дополнительное приданое – уже без жеребьевки: еще шести невестам по 200 рублей и десяти – по 100. Получить приданое можно было по предъявлении свидетельства венчавшего священника. В течение пяти лет девушка должна была вступить в брак – иначе утрачивалось ее право на приданое. Однако позже совет разрешил тянуть жребий и тем, кто не смог в пятилетний срок выйти замуж – при условии, что девушки были «по бедности и хорошему поведению достойными уважения, а летами еще молоды».
Почетные граждане Москвы получили более тысячи пригласительных билетов на открытие. В Доме уже находились все будущие богаделенные, все, кому было назначено пособие, все бедные невесты, которым доставалось приданое. Гостей и желающих увидеть торжественную церемонию было множество.
