История сверхчеловека - страница 21

В этот момент открылась стеклянная дверь, ведущая на балкон, и на него вышел Маэстро, улыбающийся гордой торжествующей улыбкой. Он вытянул вперед правую руку, глубоко вдохнул и из его горла полились чудесные горячие бархатные звуки. Этот голос, величественный всеохватный голос пронзал беснующийся тысячами подголосков грохот дождя и сплетался с ними, находя какую-то гармонию в первозданном шуме Природы, рождал удивительные, неподвластные мозгу слова, проникающие прямо в душу и вызывающие в ней образы, наиболее близкие тому, кто их слушал. Это было искусство одного человека и искусство для одного человека, очищающее и возвышающее его до осознания истинных тайн великой Природы, заключенных в нем самом. Молнии, то и дело вспыхивающие в нависших над землей тучах приобрели какие-то невиданные фантастические оттенки, в атмосфере разлились запахи, не поддающиеся ни одному человеческому определению, и все эти кусочки естества, спаянные в одно целое волшебным голосом Маэстро, рождали ту потрясающую воображение мистерию, которую имел счастье наблюдать Артур.

Маэстро остановился на несколько мгновений, затем опять сделал глубокий вдох и запел уже абсолютно земную, но все же покоряющую своей лиричной мудростью баховскую «Аве-Марию». И тут, словно отвечая на призыв мужа, на балкон вышла Мария. Она с сияющими глазами подошла к Маэстро и, вложив свою тонкую прозрачную ладонь в его руку, запела чистым серебристым голосом, так чудесно контрастировавшим с глубоким и мужественным баритоном Маэстро. Опять началась эта потрясающая импровизация, в которой звуки рождаются не обдуманно, а сиюминутно, подчиняясь движению парящей в восторженном творческом порыве души, только теперь в ней участвовали два дополняющих и оттеняющих друг друга голоса. В такие мгновения могут пройти века, и все равно они покажутся мгновениями, в которые понимаешь, что время все-таки измеряется человеческими ощущениями.

Я не могу определить, сколько длилось это торжество духа, не мог сказать этого и Артур, ибо он как бы очутился в том центре Вселенной, о котором ему рассказывал Маэстро, где время стоит и царит одна творческая способность Души, рождающей новые свои формы. Артур очнулся только тогда, когда Мария, посмотрев на него своими лучистыми глазами, протянула руку, приглашая присоединиться к ним. Видимо то состояние, в котором находились эти люди, было способно вовлечь в процесс творчества даже самого робкого человека, и Артур, забыв о том, что до этого демонстрировал свой голос только на студенческих вечеринках, присоединил его к голосам Маэстро и Марии. И вот странность: его голос, прежде не блиставший особой красотой и мощью, уверенно пошел туда, куда влекла его в восторженном порыве душа. Тело наполнили сладостные вибрации, и он впервые почувствовал, какое это счастье – петь своим голосом, не стесненным никакими рамками, летящим за твоим чувством и послушно повторяющим все его сложные изгибы. Это был тот единственный и неповторимый миг творчества, который, мелькнув однажды в жизни любого человека, отпечатывается в его памяти навсегда, даже не сам момент, а те ощущения, которые он вызвал, запредельные своей чистотой и свежестью, повторить которые, как ни старайся, уже невозможно. Артур знал, что теперь, когда он постиг высшую истину и ощутил в себе ту силу, перед которой все преграды кажутся мелкими и незначительными, он сможет переживать этот прекрасный момент вновь и вновь, но все же ему было жаль расставаться с ним сейчас. Дождь уже кончился, и мир, глядя на него, сиял тысячами отражений солнца в каплях, повисших на растениях. Подняв голову, Артур увидел Маэстро и Марию, улыбающихся ему с балкона, и понял, что праздник завершен, и сейчас его ждет последнее напутственное слово Маэстро, после которого ему нужно будет отправляться назад к людям. И не в силах побороть только что пережитое им чувство, открыв входную дверь и в несколько прыжков взлетев на второй этаж, Артур бросился на шею учителю, выходящему с балкона, и закричал: «Маэстро, я сделал это!»