Если бы не эта асимметрия, когда на миллиард части вещества приходится одна-единственная частица антивещества, вся масса Вселенной за исключением темной материи, чья форма до сих пор неизвестна, аннигилировала бы в течение первой же секунды своего существования: остался бы космос, в котором не было бы ничего, кроме фотонов. По сути, это самый близкий к историческому «Да будет свет!» сценарий, какой только можно себе вообразить.
С начала всех начал прошла уже целая секунда.
Для Вселенной температура в невообразимый один миллиард градусов – все еще «достаточно не холодно», чтобы производить электроны, которые наряду со своими напарниками-позитронами продолжают появляться и исчезать. Однако их дни (а на самом деле секунды) в этой постоянно расширяющейся и остывающей Вселенной уже сочтены. Что раньше было характерно для адронов, теперь сбывается и для электронов и позитронов: сталкиваясь, они аннигилируют, и в итоге остается один электрон из миллиарда – последний уцелевший герой после взаимного пакта о самоубийстве между частицами вещества и антивещества. Остальным же электронам и позитронам было суждено погибнуть, чтобы заполнить Вселенную еще большим количеством фотонов.
Подошла к концу эпоха электронно-позитронных аннигиляций, и космос «замирает» в состоянии, в котором на каждый электрон приходился один протон. Охлаждение продолжается, температура уже упала ниже 100 миллионов градусов, протоны сливаются с другими протонами и нейтронами, формируя собой атомные ядра и приводя к рождению Вселенной, в которой 90 % таких ядер – это водород, еще почти 10 % – гелий и крошечную долю составляют дейтерий, тритий и литий.
С начала всех начал прошло две минуты.
С нашим весьма аппетитным бульоном из атомных ядер водорода и гелия, электронов и позитронов в следующие 380 тысяч лет ничего особого не происходит. Все эти сотни тысячелетий температура Вселенной все еще остается достаточно высокой, чтобы позволить электронам свободно перемещаться между фотонами, толкаясь и подпихивая их.
В главе 3 мы подробнее расскажем, как это свободное перемещение резко закончилось, стоило температуре Вселенной упасть ниже 3000 градусов по шкале Кельвина (это примерно в два раза холоднее поверхности Солнца). Ну а пока электроны понемногу начинают вращаться вокруг отдельных атомных ядер, один за другим создавая атомы. Этот процесс соединения приводит к формированию Вселенной, в которой новенькие атомы купаются в едином море из фотонов видимого света. На этом и заканчивается история о том, как в первичной Вселенной были сформированы частицы и атомы.
Вселенная продолжает расширяться, а значит, ее фотоны все еще теряют энергию. Сегодня, куда бы астрофизики ни кинули взгляд, они обнаруживают космические следы микроволновых фотонов с температурой 2,73 градуса по шкале Кельвина, оставшиеся после тысячекратной потери фотонами энергии с тех пор, как в мире сформировался самый первый атом. Траектории движения фотонов в небе – то конкретное количество энергии, поступающей из самых разных направлений, – содержат в себе следы распространения вещества во Вселенной тех самых времен, когда атомы еще не начали формироваться. По этим траекториям астрофизики могут судить о многих вещах, включая предполагаемые возраст и форму Вселенной. Несмотря на то что сегодня атомы являются неотъемлемой составляющей существования Вселенной, уравнение Эйнштейна отнюдь не следует сбрасывать со счетов. Оно актуально для ускорителей частиц, в которых каждая пара вещества и антивещества создается из энергетических полей; для ядра Солнца, где 4,4 миллиона тонн вещества ежесекундно превращаются в энергию; для ядер всех остальных звезд.
